Музей М.В.Ломоносова в башне Кунсткамеры - символ Петербургской Академии наук, и табакерка Ф.С.Ярославовой, как часть истории жизни первого русского академика

© Наталья Ярославова – Оболенская
27-28 сентября 2014 года

Коллекция музея М.В.Ломоносова создавалась, по изначальному замыслу РАН, с той целью, чтобы «Отразить в экспозиции жизнь и деятельность ученого на фоне состояния науки того времени». И все экспонаты, отобранные для этой музейной коллекции академической комиссией, включая табакерку с дарственной надписью «Ее высокородию, государыне моей Федосье Степановне Ярославовой. В Архангельском» имеют прямое отношение к жизни первого русского Академика.

Музей М.В.Ломоносова находится на верхних этажах в башне Кунсткамеры - символа Российской Академии Наук, созданной при Петре Великом. «В центральной части музея М.В.Ломоносова воссозданы интерьеры Конференц-зала Академии наук XVIII века и кабинета ученого-энциклопедиста. Круглый стол, за которым заседали члены Петербургской академии наук в течение всего XVIII века. На столе стоит Зерцало – символ законности». Большой Готторпский глобус. В витринах личные вещи Михаила Васильевича; мраморная скульптура «Амур с короной»; Портрет Петра I , изготовленный в мозаичной мастерской Ломоносова…. Надпись: Russorum, которая , в свою очередь, ведет с портрету Петра I в Британском музее

«Petrus Magnus Russorum Imperator», где рядом с Петром I изображена аллегорическая женская фигура с копьем, без щита и без шлема, богиня Счастья и Успеха - Фелица ( Троицкое-Кайнарджи. Фенино. Зенино).

Всё музейное посвящение - персонально М.В.Ломоносову.

И потому, при найденной мною девичьей фамилии «Брянчанинова» - Федосьи Степановны Ярославовой, открытым остается вопрос о том: Что её связывало конкретно с будущим или уже действующим Академиком М.В.Ломоносовым ?... Ведь в музейную коллекцию включались экспонаты, имеющие отношение только к жизни ученого. Соответственно, табакерка Ф.С.Ярославовой именно в этом музее – часть истории М.В.Ломоносова. Никак иначе.

И речь идет о событиях при жизни М.В.Ломоносова, а не о судьбе его архивов после смерти и в XIX веке, когда к ним имели отношение потомки Т.Ф.Ярослововой и вместе с этим - потомки М,В.Ломоносова: Орловы и Раевские («Судьба Библиотеки и Архива М.В. Ломоносова», Е.С.Кулябко и Е.Б.Бешенковский, Академия Наук СССР).

По видимой концепции экспозиции, табакерка Ф.С.Ярославовой могла быть выбрана для коллекции этого музея академической комиссией в том случае, если сама надпись на ней принадлежит руке М.В.Ломоносова, поскольку даже жене М.В.Ломоносова уделено не столь уж много внимания.

Михаил Васильевич представлен здесь, как ученый, а не как семьянин. Поэтому посетителей встречает Указ о создании Академии наук. Портреты тех, кому М.В.Ломоносов писал Оды. Кто поддержал и оценил его, создал условия для научных исследований.

Императрицы Анна Иоанновна и Елизавета Петровна. Ближе к финальной части экспозиции - Екатерина II.

И древо потомков М.В.Ломоносова. Только два поколения – до, и обширная крона - после него по линии единственной дочери.

А вот в запасниках - табакерка с надписью «Ее высокородию, государыне моей Федосье Степановне Ярославовой. В Архангельском» .

И это, при том, что М.В.Ломоносов - автор «Древней Российской истории от начала Российского народа до кончины Великого Князя Ярослава Первого или до 1054 года», а также «Краткого российского летописца с родословием – «Родословие российских государей мужеского и женского полу и брачные союзы с иностранными государями».

Федосья Степановна Брянчанинова обрела фамилию Ярославовой в браке, в 1743 году ( Тайна Табакерки раскрыта: фамилия «её Высокородия» Ф.С.Ярославовой - Брянчанинова!).

Это следует из записи её супруга А.Т. Ярославова в «Дневниковых его записках», сохраненных в Императорской Библиотеке Академии Наук, к которой относится и музей М.В.Ломоносова:

«В 1743 году я женился на девице Федосье Степановне Брянчаниновой. Нашему 47 годов супружеству» («Дневник… для памятных записей Ярославова», ф.487, оп.2,т.1., Ед.хр.090,Л.43-90).

Российской императрицей в 1743 году была уже дочь Петра I - Елизавета Петровна, вплоть до 1761 года.

М.В. Ломоносов пережил Елизавету Петровну ненадолго, всего на четыре года и ушел из жизни в 1765 году.

Теоретически, если табакерка подарена ученым, то это могло произойти при императрице Елизавете Петровне (с 1743 по 1761 годы), родившейся за 2 года до брака Петра I и Екатерины I, а также при императоре Петре III и при императрице Екатерине II (с 1762 по 1765 годы).

В личных архивах А.Т.Ярославова – супруга Федосьи Степановны Ярославовой хранился подлинник Царской Грамоты 1754 года императрицы Елизаветы Петровны его отцу - Бригадиру Архангелогородского гарнизона Тихону Михайловичу Ярославову , служившему с 1705 года:

Её Величество Государыня и Императрица Елисаветъ Петровна Самодержица Всероссийская

«Минувшего марта 29 дня по её Императорского Величества Указу и определению Государственной Военной коллегии общего собрания генералитета велена … Архангелогородского гарнизона ... полковника Тихана Ярославова за имеющимися у него болезнями… с военной службы отставить с награждением Бригадирского Ранга… апреля 27 дня 1754 года. На подлинной написано тако : генерал майор Василий Суворов, секретарь Алексеев … Её императорского Величества печать. 25 взято канцелярист Дмитрий Селезнев. А подлинный Указ у меня Алексея Ярославова» ( Царские Грамоты боярам Ярославовым о жалованных вотчинах и воинских званиях. Ярославовы в годы Шуйских,Сигизмунда III и Семилетней войны).

Бригадирское звание - выше полковника и ближе к бригадному генералу. Сам А.Т.Ярославов этого звания не достиг, но Бригадиром был его с Ф.С.Ярославовой сын Т.А.Ярославов - Саратовский вице-губернатор.

Архангелогородский гарнизон, о котором идет речь, возглавлял брат Якова Брюса – Роберт Брюс, российский генерал-лейтенант шотландского происхождения, первый обер-комендант Петербурга. «В 1693 году Брюс сопровождал Петра во время поездки в Архангельск. И был оставлен им на зиму, для помощи архангельскому воеводе Ф. М. Апраксину в закладке судоверфей и строительстве первых российских торговых кораблей» ( Биография Я.Брюса).

«С 1705 года Архангелогородский полк находился на работах по созданию Петропавловской крепости. 24 июня 1705 года отважный Брюс отбил Майделя, заставив его покинуть занятый Каменный остров. 10 мая 1708 года полк наименован Архангелогородским. В 1709 году Архангелогородский полк участвовал в походе под Нарву, а в 1710 году — под Выборг. В 1712 году Архангелогородцы участвовали в диверсии в Финляндию, но дело ограничилось лишь стычками. В 1713 году 2 батальона Архангелогородцев вошли в состав десантного корпуса графа Апраксина Фёдора Матвеевича ….» - первого президента Государственной Адмиралтейств-коллегии (W).

Несмотря на название гарнизона - Архангелогородский, пока нет прямых указаний на то, что Т.А.Ярославов был в Архангельске, где судьба могла свести его с юным М.В. Ломоносовым или его отцом. Аналогично, помощником Архангелогородского губернатора был А.Т.Ярославов – супруг Ф.С.Ярославовой. И можно было бы искать следы в Архангельске, но в 1743 году сам М.В. Ломоносов был уже в Петербурге.

С 8 января 1742 года М.В.Ломоносов был определён адъюнктом физического класса Академии наук и художеств - будущей Петербургской Академии наук. Президентом Академии наук вскоре стал Кирилл Григорьевич Разумовский – фаворит императрицы Елизаветы, а после него Владимир Григорьевич Орлов. Но В.Г.Орлов возглавлял Академию наук уже после смерти М.В.Ломоносова.

Обер - комендантом Петербурга, о чем сказано выше, был Роберт Брюс (Роман Вилимович) до его смерти в 1720 году. И получается, что Яков Брюс привез из Лондона некий «план Петербурга» и производил астрономические расчеты, а его брат Роберт Брюс руководил строительством и защищал будущий город Петра с Архангелогородским гарнизоном под его началом. Вполне вероятно, что в этих работах и баталиях принимал участие и Т.А.Ярославов ( «От боярина Медведева-Ярославова (Матвеева) до «алхимического» плана Исаака Ньютона для города Петра I»).

Однако табакерка, хранящаяся в фондах музея М.В.Ломоносова, была подарена не ему, а его невестке Ф.С.Ярославовой , что произошло в Архангельском, как это следует из надписи и после смерти братьев Брюс.

При этом, был некий круг…

И М.В.Ломоносов, также как и Яков Брюс, увлекался звездами и астрономией, а также оптикой и стеклом ( М.М.Дыхне. «Заметки к тексту «Письма о пользе стекла» М.В.Ломоносова»).

Большую роль в основании музея М.В. Ломоносова сыграл , как раз, основатель научной школы физической оптики в СССР С.И.Вавилов (ГОИ).

Однако интересы М.В. Ломоносова не ограничивались астрономией и оптикой. Он известен трудами, посвященными родословиям и генеалогии. В т.ч. автор названного выше «Краткого российского летописца с родословием – «Родословие российских государей мужеского и женского полу и брачные союзы с иностранными государями».

По части этих исследований у М.В.Ломоносова была дискуссия с академиком Г.Миллером. При этом, у Г.Миллера отмечалась встречная эволюция взглядов после этих споров ( «Рассмотрение спорных пунктов между господином профессором Миллером и господином комиссаром Крекшиным, по приказанию его сиятельства графа и Президента Академии наук Кирилы Григорьевича Разумовского, учиненное от профессоров Штрубе де Пирмон, Василия Третьяковского и Михаила Ломоносова»).

Отдельные выводы Академика М.В.Ломоносова, изучавшего историю Рюриков, немало раздосадовали Екатерину II.

По указу императрицы кабинет М,В.Ломоносова после его смерти был опечатан её фаворитом графом Г.Г.Орловым, братом Ф.Г.Орлова, имевшего общих детей с Т.Ф.Ярославовой.

И документы и вещи М.В.Ломоносова на долгие годы оказались под контролем братьев Орловых, в т.ч. И.Г.Орлова и В.Г.Орлова.

Вероятно, Екатерина II знакомилась с доводами М.В. Ломоносова не единожды, в т.ч. уже перед её смертью. И его труды могли повлиять на то, что за год до её ухода, она решила узаконить детей Ф.Г.Орлова, в т.ч. от Т.Ф.Ярославовой, под фамилией Орловых. Немаловажное обстоятельство: какие фамилии дети носили до этого узаконивания ?. Ярославовых или Орловых ? Своему сыну от Г.Г. Орлова императрица Екатерина II дать фамилию Орлов не смогла или не решилась.

В опечатанном кабинете М.В.Ломоносова вместе с личными бумагами ученого оказались также и документы Академии Наук, с которыми он работал перед его простудой и неожиданной смертью от неё:

« 12 мая 1765 г. Тауберт… сообщает Миллеру, что кабинет Ломоносова остается еще недоступным и Академия не может получить обратно принадлежащие ей вещи. Эта же ситуация сохраняется и 1 июня, когда Миллеру сообщают, что три «татищевских летописца (Tatischtschewischer letopisetz) находятся в доме Ломоносова, запечатанные вместе с прочими его бумагами»…».

Среди, источников, с которыми работал М.В.Ломоносов, упоминается также старинная Псковская летопись, которую «подарил библиотеке Петербургской академии наук историк В. Н. Татищев» (1686-1750).

А Князем Пскова был Ярослав Васильевич Оболенский, родоначальник Князей Ярославовых, чьим потомком , на составленном им родословии, указывал себя А.Т.Ярославов – супруг Ф.С.Ярославовой - собственницы табакерки, хранящейся в фондах музея М.В.Ломоносова.

При этом, именно А.Т. Ярославов общался лично с Мусиными - Пушкиными, один из которых упоминается в статье «Судьба Библиотеки и Архива М.В. Ломоносова» в контексте наследия ученого:

«В ….записке М. П. Погодина находим и такое указание: «Лет 25 назад я что-то слышал в одном селе за Вологдою, что владелица, вдова одного из Орловых, урожденная Ртищева, кажется, имела какие-то бумаги» Ломоносова. Елизавета Федоровна Орлова, урожденная Ртищева, была вдовой старшего из братьев Орловых — Ивана Григорьевича, который умер в 1791 г…..Возможно, Куник перепутал И. Г. Орлова с каким-то другим лицом. Описывая дом графини, Куник сообщает, что здесь часто бывал граф А. И. Мусин-Пушкин. Не с ним ли, которому Екатерина II действительно дарила рукописи, и связано это показание?» (Е.С.Кулябко и Е.Б.Бешенковский, Академия Наук СССР).

В свою очередь, в «Дневниковых моих записках» А.Т.Ярославова - супруга Ф.С.Ярославовой также есть несколько упоминаний известной в России фамилии Мусин-Пушкины. В частности, первое упоминание встречается в таком контексте: «приходил ко мне Александр Семенович Мусин-Пушкин … сын (?) Семена, который бывал на первой кавалергарда(?) … графа…» (РНБ, ф.487, т.1., ед.хр. 0.90. стр. 3920 -73). Во втором же томе следует уже «памятная запись» о получении письма от Александра Семеновича Мусина - Пушкина (т.2., ед.хр.0.91, стр.11-23)….

Послом в Лондоне был Алексей Семенович Мусин-Пушкин - родной брат Александра Семеновича Мусина-Пушкина - вологодского гостя и соседа А.Т.Ярославова.

Александр Семенович Мусин-Пушкин - внук Льва Саввича Мусина Пушкина. Алексей Иванович Мусин-Пушкин - внук Якова Саввича Мусина-Пушкина.

В 18 веке именно граф А.И.Мусин-Пушкин нашел на Ярославской земле «Слово о полку Игореве» и, более того, Мусины - Пушкины владели уникальным сборником - «Книга о славяно-русском народе, о великих князьях русских и ростовских, отколе призыде корень их»…( Хранители древних знаний - Ярославовы и их вологодский круг).

Таков был узкий круг, изучавший и имевший доступ к уникальным летописям, затем исчезнувшим в России.

К редким летописям и документам, относятся, в частности, и документы В.Н.Татищева, с которыми работал академик М.В. Ломоносов перед его смертью.

В.Н.Татищев был старше М.В.Ломоносова на 25 лет. Для него Академик – уже следующее поколение.

И он раньше первого русского Академика начал изучение географии за Уралом.

«…C 1720 года В.Н.Татищев - на Урале. Старинные издания именно его указывают основателем Екатеринбурга, а не Геннина…В 1734 году В.Н.Татищев вновь возвращается на Урал, как главный начальник горных заводов… В эти годы он…начинает формировать Горную библиотеку и работает над «Общим географическим описанием Сибири»…

«Василий Никитич ещё в октябре 1734 года , сразу по прибытии, разослал «во все городы Сибири» вопросники (92 вопроса) исторического, географического и этнографического характера, так как многие ландкарты ( Вятскую, Пермскую, Угорскую и др.) считал устаревшими…

10 мая 1737 года В.Н.Татищев был назначен главой Оренбургской экспедиции – вместо умершего И.К.Кириллова…. Татищеву пришлось разбирать и бумаги И.К.Кириллова, незавершенные исторические и географические труды, в числе которых - несколько летописей, которые, по прочтении, Татищев сдал в Сенат…

В эти годы В.Н.Татищев разыскивает рукописи за свой счет переписывает или переводит их и передает в Академию наук, которая, к сожалению, ничего из трудов Татищева не издает … » («МИД Ярославова»: от банков инока Крыпецкой обители А.Л. Ордын-Нащокина, до монетного дела В.Н.Татищева).

Опросники , подобные тому, которые рассылал В.Н.Татищев позже рассылал, для подобных же целей, М.В.Ломоносов:

«С географической точки зрения очень важна мысль, высказанная Ломоносовым в его критических замечаниях по поводу «Истории Российской империи при Петре Великом» Вольтера, о необходимости при описании нашей страны учитывать неодинаковое значение ее различных частей. Для осуществления этой работы Ломоносов стал собирать географические сведения, рассылал по местам анкету с вопросами…. В этом Ломоносов выступил как прямой продолжатель дела, начатого Татищевым, дела, которое должно было обеспечить составление полной географии России. В анкете (из 30 вопросов) предусматривается сбор экономических, статистических, политических, физико-географических сведений. По замечанию Н. П. Никитина, «структура анкеты превращает ее в целую программу экономико-географического изучения нашей страны» (

Москва, 1957 г.)%).

Как продолжатель дела В.Н.Татищева, М.В. Ломоносов , естественно, обращался и к летописям, с которыми работал основатель города Екатеринбурга.

В.Н.Татищевым, в частности, была открыта «Новгородская Первая летопись» в начале XYIII века и сделан с неё список, отправленный им в Лондон:

«К рукописи приложено письмо Татищева к неизвестному лицу»….. «Из него мы узнаем, что Татищев хочет направить список в дар Лондонскому королевскому обществу по развитию знаний о природе, созданному в XYII веке ведущими учеными мира (И.Ньютоном и так далее)… Но … до Лондона рукопись не дошла. Почему - неизвестно. Просто исчезла. Отправить её Татищев отправил, но королевское общество так её и не видело…

Список выполнен в 1738 году. Когда его хотел направить в Лондон В.Н. Татищев, не ясно.

Но после указанных дат Послом в Лондоне был Алексей Семенович Мусин-Пушкин - родной брат Александра Семеновича Мусина - Пушкина - вологодского гостя и соседа А.Т.Ярославова…».

Из летописей, с которыми работал В.Н.Татищев , исчезла также летопись Макарьевского Желтоводского монастыря.

«…При этом В.Н.Татищев - основатель горного дела в России, называл сокровищем летопись монаха Тихона Желтоводского Макарьевского монастыря о временах Смуты.

Летопись исчезла, но В.Н.Татищев знал тайны времен Смуты … много лучше, чем иные… Можно предположить, что интерес В.Н.Татищева к истории был связан с тем, что Татищевы - потомки Святослава Смоленского…».

Святослава Смоленского называют и возможным предком Князей Ярославовых, поскольку по одной из версий, его потомками являются Всеволожичи, каковой была и мать Князя Пскова Ярослава Оболенского - княгиня Мария из Смоленского княжеского дома.

Род Татищевых, обращу внимание, тоже из Пскова. И в Пскове родился сам В.Н.Татищев.

Вот именно на Псковской летописи, подаренной академии В.Н.Татищевым - Петербургской Академии наук , сохранились короткие комментарии, сделанные рукой М.В.Ломоносова, о чем рассказывает статья Г.Н.Моисеевой - доктора филологических наук «Феномен трех почерков».

Г.Н.Моисеева изучала библиотеки и фонды, которыми пользовался М.В.Ломоносов:

«Какие древнерусские рукописи значились в каталогах и какие именно могли попасть и попали на рабочий стол ученого. Просмотрев фонды библиотеки Петербургской академии наук, Патриаршей библиотеки, Посольского приказа, Славяно греко латинской академии, библиотеки Эрмитажа, Александро Невской семинарии, литературно исторические материалы в музеях и архивах Москвы и Ленинграда, Г. Н. Моисеева побывала еще и в Ярославле, Архангельске, Киеве. И везде встречала она … (Ломоносова) пометы! Галина Николаевна так долго занималась рукописным наследием Ломоносова, что узнавала его «речения» по стилю и манере.

Но не по почерку! Он то как раз весьма заметно варьировался. Это смущало филолога. А скептики чувствовали себя во всеоружии. «Позвольте, – говорили они, – какой же это Ломоносов? Разве это его почерк? Да тут три разных почерка !»…..Перед исследователем старинная Псковская летопись. Ее подарил библиотеке Петербургской академии наук историк В. Н. Татищев. Почти на каждом листе – замечания, комментарии…. На полях – приписка: «Видно, что сия книга не позже Расстригинских смущений писана»…Коротенькая приписка Ломоносова имеет очень емкое содержание, по существу предвосхищая методику исследования старинных летописей – так называемую критику первоисточника, которая позволяет определить время их создания и воскресить имена их авторов и составителей…».

Доктору филологических наук Г.Н.Моисеевой надо было доказать, что все три почерка принадлежат одному человеку, и она обратилась к криминалистам.

Криминалисты работали два месяца и подтвердили, что все три почерка – это почерк М.В. Ломоносова, но относятся к разным его возрастам.

Получается, что если бы надпись на табакерке с посвящением Ф.С.Ярославовой была сделана М.В.Ломоносовым, то и это тоже можно было определить.

В интернете присутствует несколько образцов почерков М.В. Ломоносова, относящихся к 1726 году, к 1730 году и к 1734 году. Тексты М.В.Ломоносова и посвящение на табакерке - короткие. Я выбрала из совпадающих букв - строчную «р» и заглавную «Ф» в словах «Федор» и «Федосья». Буквы «е», замечу, в этих текстах тоже написаны одинаково, также как буквы «д» и «в». Это - в порядке визуального сравнения.

Выводы может сделать только почерковед , так , как это было в случае задачи, поставленной д.ф.н. Г.Н.Моисеевой.

Представлю описание этого исследования, имеющего значение в т.ч. и для табакерки , подаренной Ф.С.Ярославовой, поскольку почерк надписи – тоже след, дающий ответ на многие вопросы.

Итак, о «трех почерках» М.В.Ломоносова:

«Чтобы не ошибиться, экспертизу пришлось начать с самых азов, т. е. с детального изучения биографических материалов.

Из официальных источников известно, что М. В. Ломоносов … счету и письму обучался у дьячка. Первые его учебники – церковные книги и рукописи. Первая «умственная» работа – переписывание духовных текстов….В те годы привычной для юного Михаилы письменной системой был церковный полуустав, отличавшийся от так называемого устава прежде всего более мелкими буквами. Даже в последние годы жизни в почерке академика М. В. Ломоносова сохранились некоторые навыки ученика дьячка – элементы рисованных букв. Кстати сказать, подобных признаков не встретишь у его сверстников, выходцев из обеспеченных кругов, получивших светское образование.

Шаг за шагом криминалист прослеживал жизнь великого ученого. Славяно греко латинская академия, где он обучался латыни и настолько овладел ею, что писал, сокращая слова… Потом учеба в Германии, возвращение в Россию и широкая переписка с вельможами. Почерк сильно изменился… В новом почерке появились вычурность, красивость, завитушки и росчерки. Великосветская переписка!

Не здесь ли кроются истоки феномена трех почерков? Чтобы выяснить это, следовало подобрать рукописи Ломоносова….В распоряжении криминалиста оказалось три фотокопии документов, относящихся к периоду до 1731 года, 11 - к 1734–1736 гг. Две рукописи были исполнены в 1741–1742 гг., девять – в 1741–1747 гг., одна – в 1750 году. Семь официальных документов и столько же черновых записей относились к 1740–1760 гг. …Теперь каждую помету в летописях можно было сопоставить с текстами, которые, бесспорно, принадлежали М. В. Ломоносову и содержали такие же слова и выражения.

Два месяца кропотливой работы позволили криминалисту прийти к следующим выводам: …Совпадали не только общие характеристики почерка, определяющие его в целом, – наклон и связность букв в одноименных словах, соотношение расстояний между ними и их высота, но и частные, индивидуализирующие признаки. Все признаки отличались устойчивостью и в своей совокупности могли принадлежать только одному человеку – М. В. Ломоносову…» ( «Феномен трех почерков»).

Обширных исследований, посвященных М.В.Ломоносову, много. И , как показано, внимательно изучался даже почерк ученого разных лет его жизни.

Что касается истории музея, то предпринималось несколько попыток по созданию музея М.В.Ломоносова .

«В 1940 году решением Президиума АН было поручено комиссии во главе с С.И.Вавиловым разработать план постоянной выставки в Кунсткамере , а также разработать основы будущего музея».

Об истории создания музея, позволяющей оценить и то, как формировалась его коллекция, рассказывает исследование М.И.Радовского «М.В.Ломоносов и Петербургская Академия наук», посвященное «Памяти Сергея Ивановича Вавилова, организатора всестороннего изучения деятельности М.В. Ломоносова и Академии наук» ( Издательство Академии наук СССР. Москва 1961 год. Ленинград. Ответственный редактор А.В.Предтеченский).

«В 1934 году, при подготовке к 225-летию со дня рождения М.В.Ломоносова, в Москве, «в Доме ученых, 21 ноября состоялось торжественное заседание Академии наук СССР и Московского университета, носящего ныне имя первого русского академика. С докладами выступали академики Н. П. Горбунов «Ломоносов и русская наука», С. И. Вавилов «Ломоносов и физика», Б. Д. Греков «Деятельность Ломоносова в Академии наук» и профессор Н. К. Гудзий «Роль Ломоносова в истории русского языка и литературы XVIII в.»…..

5 апреля 1940 г., Академия наук совместно с Союзом советских писателей устроили торжественное заседание по случаю 175-летия со дня смерти Ломоносова. С вступительным словом выступил академик О. Ю. Шмидт – руководитель экспедиции , которой удалось на ледоколе «Сибиряков» пройти в одну навигацию из Архангельска в Великий океан, а пять лет спустя организованная О. Ю. Шмидтом экспедиция высадилась на Северном полюсе. Кроме речи О. Ю. Шмидта, были заслушаны еще доклады академиков А. Е. Ферсмана «Ломоносов в истории русской науки» и И. К. Луппола «Ломоносов в истории русской культуры». Ферсману удалось обрисовать удачными и наиболее запоминающимися чертами неповторимый облик Ломоносова-ученого…».

В 1944 году, в Музее, носящем имя Ломоносова, в том зале, где во времена Ломоносова и позже происходили заседания членов Академии, были организованы регулярные научные заседания» - Ломоносовские чтения, которые устраиваются два раза в год: в день рождения (19 ноября) и смерти (15 апреля) Ломоносова.

Ломоносовские чтения начали проводить по инициативе академика С. И. Вавилова. Вначале заседания устраивались академическими учреждениями, занимавшимися историей науки: Комиссией по истории Академии наук, Комиссиями по истории физико-математических наук, по истории химии, по истории техники, группой XVIII в. Института русской литературы (Пушкинского дома) и Архивом АН СССР….».

После избрания С. И. Вавилова в 1945 г. президентом Академии наук, фактически возглавил все дело по изучению наследия Ломоносова Т. П. Кравец.

В создании музея выделяют значительную роль источниковеда А. И. Андреева… «Рядом с ним должен быть поставлен и Л. Б. Модзалевский, столь много и плодотворно потрудившийся над эпистолярным и вообще рукописным наследием Ломоносова».

Как я поняла, брат Б.Л.Модзалевского (отца) - В.Л. Модзалевский, как раз, и упоминал Федосью Степановну Ярославову, как супругу А.Т.Ярославова, «Дневниковые записки» которого хранились в Нежине. С краеведами Нежина вел переписку в начале 20 века и В.Л.Модзалевский ( «Борис и Вадим Модзалевские в судьбе Пушкинского дома РАН, Черниговско - Нежинской архивной комиссии и ложи А.С.Пушкина № 11 Grande Loge de France»).

Принимая во внимание заочное знакомство Модзалевских с семьей А.Т.Ярославова, можно предположить , что в фонд музея М.В.Ломоносова табакерку Ф.С.Ярославовой включил ломоносовед Л.Б.Модзалевский.

Однако в истории музея М.В. Ломоносова "забыта" самая важная фигура - Валериан Валерианович Оболенский, имевший революционный псевдоним Осинский. Именно он, в названном выше 1934 году, возглавил Институт истории науки и техники, возобновивший свою деятельность в 1944 году уже как Институт истории естествознания и техники (ИИЕТ), в состав которого входил музей им. М.В.Ломоносова до 1993 года. В.В.Оболенский в 1917 году был " первым управляющим Государственным банком Советской России. Затем первым председателем Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ), полпредом Советской России в Швеции. С июля 1925 г. — членом Президиума Госплана СССР. Затем - управляющим Центральным статистическим управлением, заместителем председателя ВСНХ СССР, заместителем Председателя Госплана СССР, Академиком АН СССР и Академиком ВАСХНИЛ". И наконец, за 2 года до 225-летия со дня рождения М.В.Ломоносова В.В.Оболенский возглавил институт истории науки и техники АН СССР, будучи членом Комиссии по истории знания академика В.И. Вернадского. С 1930 года председателем комиссии по истории знания стал Н.И. Бухарин. По делу Бухарина-Рыкова В.В.Оболенского репрессировали через три года, с реабилитацией в 1957 году. В эти же годы был репрессирован и брат С.И.Вавилова - Н.И.Вавилова.

С 1991 года Институт истории естествознания и техники носит имя С.И.Вавилова и располагается по тому же адресу: Таможенный переулок 2, что и вход в Кунсткамеру и в музей М.В.Ломоносова.

В фильме 2012 года, посвященном ИИЕТ /6/, его предшественниками названы: "Комиссия по истории знания - В.И.Вернадский . Институт истории науки и техники - Н.И.Бухарин (до 1936 года). Комиссия по истории Академии наук СССР С.И.Вавилов". В.В.Оболенский, что обращает на себя внимание, не упоминается, хотя в период с 1934 года до 1937 года он возглавлял Институт истории науки и техники.

Комиссия по истории знания, ставшая в настоящее время Институтом истории естествознания и техники, названа в этом фильме "историческим ядром" Академии наук.

При этом, довольно странное переподчинение музея М.В. Ломоносова произошло в 1993 году. Из института истории естествознания и техники его "передали" в институт Этнографии ( И в Украине тоже… Вокруг этнографических музеев)

Причем именно в 1993 году ( «Россия началась 7 мая 1993 года в день Иверской Богородицы, когда заключили Соглашение по Недропользованию…»).

В июне 2009 г. отдел получил новой название: "Отдел истории Кунсткамеры и русской науки XVIII в. (Музей М.В. Ломоносова)".

И музей М.В. Ломоносова стал упоминаться в скобках. Воспринимается так, что русская наука и её история стала частью (на уровне отдела) экспозиции по этнографии, начинающейся с экспонатов аборигенных отсталых народов (одетых в одежды, сшитые на вполне современной швейной машинке). И тот факт что ученые России при освоении этих территорий несли им знание и прогресс не является явным.

В ходе этих преобразований "забыли" и В.В.Оболенского, который тоже мог иметь отношение к табакерке Ф.С.Ярославовой - супруги А.Т.Ярославова, расписывавшего свою родословную от Князя Пскова Ярослава Оболенского и Михаила Черниговского.

Хотя попала табакерка в фонды Академии наук раньше.

Академии наук в XIX веке были подарены Портфели служебной деятельности Ломоносова, которыми владела Е.Н.Раевская-Орлова - супруга М.Ф.Орлова, сына Т.Ф.Ярославовой и Ф.Г.Орлова.

А вот кто из потомков Ф.С.Ярославовой подарил табакерку Академии наук – ещё один вопрос в этой истории. Также как и судьба потомков А.Т.Ярославова и Ф.С.Ярославовой, у которых был не только сын, но и дочери.

Одна из их дочерей - Александра Ярославова вместе с её дочерями ушла в Горицкий монастырь опальных цариц после смерти её мужа ( «Кириллово-Белозерье и Ярославовы: порт 5 морей, монастыри «заволжских старцев» и «опальных княгинь России»).

Решение было принято ею после долгой беседы с архимандритом Кирилло-Новозерского монастыря Феофаном (Соколовым).

Именно в Кирилловские монастыри Иван Грозный отдал свои списки на поминание казненных им князей и бояр, восстановленные д.и.н. Русланом Скрынниковым.

А среди казненных был Князь Александр Ярославов – правнук Князя Пскова Ярослава Оболенского, потомком которого указывал себя А.Т.Ярославов, проводивший личный родословный поиск, в т.ч. в архивах и приказных палатах, вместе с его двоюродным братом М.И.Ярославовым.

Таким образом, беседа настоятеля Кирилло-Новоезерского монастыря с Александрой Алексеевной Ярославовой могла касаться этих вопросов родословия.

Другая дочь А.Т.Ярославова и Ф.С.Ярославовой , названная Натальей в честь бабушки и супруги Бригадира Архангелогородского гарнизона Т.М.Ярославова, была совладелицей вотчины Нестеровское вместе со Светлейшим князем Г.Г.Орловым - фаворитом Екатерины II. Коль скоро , на карте он назван Светлейшим Князем, то относится эта «конфигурация» к временам после 1772 года.

Собственником Нестеровского, также как и Борисово , в свое время, по наследству стал Бригадир Т.М.Ярославов, что следует из данных И.Н. Ельчанинова:

В Череможск. вол. Яросл. у. сцщ Нестерово, д. Пуслищево (Ельч.XVI. 1865) ; въ Роман. у ецо Борисково, сцо Борславлево…… («Материалы для генеалогии дворянства Ярославской губернии. YIII. 1-я половина»).

Одним из директоров музея М.В. Ломоносова был В.Л.Ченакал - автор Летописи жизни и творчества Ломоносова (1961 г.) .

К 1762 году в этой летописи относятся записи о событиях в жизни М.В.Ломоносова:

«Февраля 5. Присутствовал на похоронах императрицы Елизаветы Петровны.

Февраля 9. Был в Сенате, где ему было объявлено о назначении его управителем Петербургской фарфоровой фабрики (см. января 29). Дал

присягу в верности службе на новой должности…»

Однако в должности главы фарфоровой фабрики М.В.Ломоносов был не более месяца. Предполагают - отказался. Но это не вполне соответствует тому, что за месяц до этого давал присягу в верной службе.

Речь идет о том самом Императорском фарфоровом заводе Петербурга ( на Обуховской), архитектором которого был один из братьев-архитекторов С.Берниковых. Муж Елизаветы Ярославовой или его брат (Фальсификация фамилий и родословия Ярославовых,судьбы которых связаны с Ропшинским дворцом,Кроншта́дтом и Орденом Андрея Первозванного).

Далее к этому же году относятся записи , указывающие на историю знакомства с братьями Г.Г.Орловым и Ф.Г.Орловым.

Ранее 1762 года они в этой Летописи, которую составил В.Л.Ченакал, не упоминались:

«Июля 25. Принял у себя дома Ф.Г. Орлова, сообщившего, что eго

брат Г. Г. Орлов готов оказать ему всяческую поддержку и помощь.

(ПСС, т. 10, стр. 866).

Июля 25. Написал письмо Г. Г. Орлову, в котором выразил ему благодарность за обещание оказать помощь. (ПСС, т. 10, стр. 560—561).

Июля 26. Послал Ф. Г. Орлову документы, свидетельствующие о своих:

успехах в науках, с просьбой передать их Г. Г. Орлову, чтобы последний

мог ими воспользоваться при ходатайстве о присвоении чина (Л. ПСС, т. 10. стр. 561—562).

В мозаичной мастерской Л. набран портрет Г. Г. Орлова.(89

Макаров, стр. 162—163).

Июля 19. Написал стихотворение «Любитель чистых муз, Защитник их трудов...», адресованное Г. Г. Орлову…»

В контексте истории о трех почерках М.В. Ломоносова также обращу внимание на упоминание в цитируемой летописи, секретаря М.В. Ломоносова - И.Баркова

«Апреля 24. Беседовал с учеником Александро-Невской семинарии Барковым относительно зачисления его в Академический университет и проэкзаменовал Баркова в латинском языке;…Февраля 13. Канцелярия выделила Л. для работ над «Российской историей» копииста Баркова; …Сентября, до 12. Поручил Баркову переписать набело свою «Российскую грамматику» ….Февраля 9. Канцелярия дала указание Баркову ежедневно после полудня ходить к Л. для переписывания «Древней российской истории» и выполнения других поручений.

В статье «Феномен трех почерков» Ивану Баркову - секретарю М.В.Ломоносова, почерк которого, с годами, стало трудно отличить от ломоносовского, посвящается следующий сюжет:

«…В 1748 году М. В. Ломоносову приглянулся смышленый и шустрый шестнадцатилетний слушатель Александро Невской семинарии Иван Барков и он взял его для обучения в гимназии при Академии наук. В том же году начинающему гимназисту официально поручили перебелять рукописи для академии. Чаще всего он работал с Ломоносовым. Конечно, юноша старался во всем подражать своему наставнику. С годами (а они не расставались до самой смерти Ломоносова) почерк Ивана приобретал все большее сходство с почерком академика.

В «Опыте исторического словаря о российских писателях», вышедшем в 1772 году, Н. И. Новиков писал о Баркове: «Сей был человек острый и отважный, искусный совершенно в латинском и российском языке и несколько в итальянском».

По старым документам филолог Г. Н. Моисеева точно установила, что именно Барков имел дело с Радзивилловской летописью.

Когда Галина Николаевна принесла в лабораторию судебной экспертизы рукописи Баркова, эксперт поразился, как глубоко повлияло на почерк секретаря длительное и постоянное общение с великим ученым. Их почерки были удивительно схожи по общим признакам – степени выработанности, темпу письма, размеру, наклону, разгону и связности букв. Совпадали и некоторые частные признаки. Лишь дополнительное исследование позволило почерковеду выявить стабильные различия их почерков. Итак, пометы на Радзивилловской летописи были сделаны секретарем М. В. Ломоносова Иваном Барковым….».

Фамилия Барковых упоминается в родословии Ярославовых, составленной И.Н.Ельчаниновым.

«…Никита Вышеславцев, имел сына Якова Вышеславцева. В родословии И.Н. Ельчанинова супругой Якова Вышеславцева показана Мария Ярославова. Другая дочь Ярославова была женой ярославского воеводы Боркова (Баркова), древняя эта фамилия, связанная с Тверью, Курском, Новгородом, Угличем и Белевским уездом….». Также называются Ярославский Воевода Федор Петрович Борков. Иван Степанов Борков, Иван Павлович Борков и Федор Павлович Борков, от которого земля перешла к Якову Матвеевичу Ярославову, а от него в Петру Матвеевичу Ярославову.

Таким образом, знакомство Ярославовых с М.В.Ломоносовым могло состояться через секретаря И.Баркова, выпускника Александро-Невской семинарии.

Эта семинария была создана в 1721 году при Александро-Невском монастыре по распоряжению архиепископа Новгородского Феодосия (Яновского) и учреждена как Славянская. В 1725 году она была переименована в Славяно-греко-латинскую семинарию В 1736 году была объединена с семинарией, действовавшей в доме епископа Феофана (Прокоповича) на Карповке – первого вице-президента Святейшего Правительствующего Синода , племянника ректора Киево-Братской коллегии (Киево-Могилянской академии).

С.И.Вавилов в его исследовании, посвященном М.И.Ломоносову , также упоминает Феофана (Прокоповича):

«..выдающийся русский общественный деятель Феофан Прокопович (1681—1736) знал Ломоносова, когда тот учился в Московской славяно-греко-латинской академии и способствовал ему в поступлении в Академический университет. Однако наряду со сведениями достоверными, автор (М.И. Веревкин) привел и необоснованные, как например сообщение о пребывании Ломоносова в Киевской духовной академии…».

Можно предположить, что в истории с табакеркой Ф.С.Ярославовой какую-то роль играют славяно-греко-латинские академии.

Одну из первых таких академий основал Князь Константин (Василий) Острожский, и в годы его жизни её называли «Волынскими Афинами».

«Он построил 600 православных церквей и создал в княжеской резиденции в Остроге славяно-греко-латинскую академию, в которую пригласил славянских и греческих ученых, публицистов, теологов и богословов. В неё, в частности, входил Кирилл Лукарис - будущий Александрийский и Константинопольский патриарх».

Вместе с этим, есть «зависший» вопрос - в вологодской истории отца Князя Острожского и Ярославовой-Тышкевич – супруги Князя Острожского.

«Отцом князя К.К.Острожского, известного защитника западнорусского и южнорусского православия, был Великий гетман Литовский Константин Иванович Острожский. Во время «русского плена» князь К.И.Острожский несколько лет провел в Вологде и Вологодское православное священничество, придерживающееся афонского устава, в те годы сыграло большую роль в его спасении.

Сын же гетмана, князь Константин-Василий Острожский - супруг Александры Ярославовой (Тышкевич) был известным и богатейшим магнатом, собственником 80 городов, создателем Острожского замка. Этот Острожский замок изображен, в частности, на репродукции профессора Фогеля, упоминаемого в книге Луи Жаколио о Тайном обществе невидимых…» ( «Поздравляю весь «царствующий дом» Ярославовых! Письма В.В.Мартинсона о роде Ярославовых и Виленское Братство»).

В годы перед смертью Князя Пскова Ярослава Оболенского, Князь Константин Иванович Острожский находился в Вильне, у короля Польского и Великого Князя Литовского Казимира IV.

Это были годы «войны среди мира», что было связано и с родственными отношениями Рюриков с Московской и Польской стороны ( «Странная и Хитрая «Война среди мира»,с запугиванием населения и сохраняющимися дипломатическими контактами»)

В 1500 году при защите Смоленска Князь Константин Иванович Острожский был взят в плен. И в плену в Вологде он находился довольно долго, до 1506 года.

Что происходило в эти годы в Вологде с Гетманом Литовским - почти не известно.

«….И Герберштейн, и Курбский согласно свидетельствуют о жестоком обращении с князем, что объясняется желанием московского правительства заставить литовского гетмана перейти на московскую службу. Однако Константин Иванович не сдавался, и, наконец, решил уйти из плена, хотя бы ценой нарушения клятвы. В 1506 году, через посредство вологодского духовенства, он согласился на предложение московского правительства. Тотчас же ему был дан сан боярина, а 18 октября 1506 года с него была отобрана обычная заручная запись на верность Москве. Давая последнюю, Константин Иванович твердо решил бежать в Литву, тем более, что события того времени могли заставить его сражаться против родины… Под благовидным предлогом осмотра вверенных ему войск он выехал из Москвы, приблизился к московскому рубежу и через густые леса в сентябре 1507 года пробрался на родину. Возвращение князя Константина Ивановича в Литву совпало по времени с известным процессом Глинских, так что король не мог сразу заняться устройством дел своего любимца…» («Воспитанник Марса» обрел последнее пристанище в Киеве»).

Таким образом, Князь Михаил Глинский готовился бежать к Василию III, а Князь Острожский бежал к Польскому королю Сигизмунду , который вернул ему все его владения и статусы.

Важные подробности пребывания Константина Ивановича Острожского в Вологде сообщаются в главе «Князь Константин Иоанн Острожский в Вологде» статьи Н. Суворова «К истории г. Вологды: О пребывании в Вологде царственных особ и других замечательных лиц исторических» ( В газ.: Вологодские епархиальные ведомости. – 1867. – № 13)…».

«... Князь Великий розосла всех князей Литовских и панов по городом в заточение; а князя Константина Острожского, оковав, посла в заточение на Вологду, и велел его не нужно держати, и поити и кормити довольно; а иным воеводам и князем и паном кормили по полуденьге на день, а князю Константину Острожскому кормили по четыре алтына на день». (Архангел. Летописец. С. 207 и 208).

– Для полноты известий о пребывании в Вологде князя Острожского, не можем не упомянуть и того, что сообщает об этом пребывании Князь Курбский. Он пишет, что князь Острожский, сосланный в Вологду Иоанном III, подружился (?) там с Св. Димитрием Прилуцким, который будто бы и освободил его от заточения. «Тот святой (говорит Курбский) князя Константина (Острожского) от многолетних его вериг освободил, ими же был связан по рукам и ногам, и иссохшие уже ему руки прикосновением своим исцелил, как и здесь (в Польше) уже Князь сей Святого прославлял и любовь к нему великую имел до преставления своего» (См. Ист. Гос. Рос. Т. VII, прим. 24). – Преподобный Димитрий Прилуцкий преставился в 1392 году, следовательно за сто восемь лет до ссылки Острожского в Вологду. Курбский мог не знать и, вероятно хорошо не знал, хронологии наших святых; поэтому слышанное им о дружбе князя Острожского с Преп. Димитрием Прилуцким и понятое им буквально, – очевидно надобно понимать в смысле иносказательном, т. е. этот набожный князь, во время своего заточения в Вологде, часто обращался в своих молитвах к Преп. Димитрию Прилуцкому и испытав на себе благодатную силу этих молитв, до конца своей жизни хранил благоговейное уважение и любовь к этому святому)…»

Судя по датам, Князь Константин Иванович Острожский находился в Вологде в заточении в те же годы, года там были заточены Князья Углицкие. И возможно даже в одном Спасо-Прилуцком монастыре.

Под спудом в церкви Дмитрия Прилуцкого похоронен А.Н.Ярославов – предводитель дворянства Вологодской губернии , спустя века, но также, как князья Углицкие.

Это внучатый племянник А.Т.Ярославова и Ф.С.Ярославовой.

С Дмитрием Прилуцким - собеседником Сергия Радонежского и крестником детей Дмитрия Донского Князь Константин Иванович Острожский общаться лично в Вологде не мог из-за разных эпох. А вот старца Паисия Ярославова он ещё мог застать. Жив был в годы заточения Князя Острожского в Вологде и Иоасаф (Оболенский), он был в Ферапонтовом монастыре, недалеко от Вологды.

Есть вопрос: отличало ли что-то вологодских Ярославовых от Ярославовых других ? Было ли различие в родословии или в близости Кубенского озера со Спасо-Каменным монастырем ? Или дело - в «Северной Звезде»?

Но «Северной звезды» при М.В.Ломоносове ещё не существовало…

По возвращении после бегства Князь Константин Иванович Острожский стал

cтаростой Брацлавским, Винницким и Звенигородским, Луцким и маршалком Волынской земли, каштеляном Виленским, воевода Трокским. И вновь - гетманом великим Литовским, каковым был до заточения в Вологде.

В 1514 году отбывший в вологодском плену Князь Острожский одержал победу под Оршей над московскими войсками, 500-летие которой отмечают в этом году ( Историк Анатолий Тарас рассказывает об ошибках, связанных с Оршанской битвой, и других малоизвестных фактах из его новой книги “Орша. 8 сентября 1514”).

Его сына ( от второй супруги) - Князя Константина Константиновича Острожского, называли «Некоронованным королем Руси».

Википедия указывает одну жену у Князя К.К.Острожского - Софью Тарновскую - дочь Галицкого магната.

Однако в статье на польском языке «Земля Волковысская» , автором которой является Витольд Карпыза, упоминается «Александра Ярославова Язловецкая, старостинная снятинская и сокольская» собственница Ружан , вторым мужем которой был Князь К.К.Острожский:

«…Александра трижды выходила замуж. Первым мужем был Александр Григорович Ходкевич, но потеряла его уже в 1578 году. Вторым был князь Константин Константинович Острожский, но и тот умер в 1588 году. Выходит далее замуж в третий раз, за Николая Язловецкого из Бучача, старосту снятинского и сокольского…».

Князь Острожский умер в 1608 году по другим источникам.

Отца Александры звали Ян, ошибочно написанным отчеством «Ярославова» быть не может.

И факт обращает на себя внимание. После вологодского плена у сына Князя Константина Ивановича Острожского появляется супруга с «прозвищем» Ярославова.

Первый супруг Александры Тышкевич - А.Г.Ходкевич - потомок первого Киевского воеводы Ходкевича от княжны Вишневецкой, староста Гродно и Могилева. Воеводой Киевским был и Князь К.К.Острожский

Затем к К.К.Острожскому является Дмитрий Иванович и, можно так понять, с его «благословения» при поддержке Вишневецких становится московским царем, позднее названным самозванцем .

Эта история, как раз, и могла уточняться в летописи Макарьевского Желтоводского монастыря, которой восхищался В.Н.Татищев ( затем исчезнувшей).

И именно с бумагами В.Н.Татищева работал перед его смертью М.В.Ломоносов.

Острожская славяно-греко-латинская школа, о которой сказано выше, была основана князем Константином Острожским в 1576 году и стала фактически первым вузом в Восточной Европе.

"Это был культурно–просветительный центр, в котором творили Герасим и Мелетий Смотрицкие, Петр Конашевич–Сагайдачный, священник Демьян

Наливайко, Стефан Зизаний, Иов Борецкий, поэт Андрей Римша и многие другие. В типографии работал молодой «словалiцец» из Заблудово Гринь Иванович, который отливал шрифты для Ивана Федорова и для виленских издателей братьев Мамоничей. В Остроге издавались первые печатные белорусские школьные учебники… Ну и главное — в 1581 году была напечатана первая в Восточной Европе полная Библия. Историки утверждают, что Острожский решил последовать совету своего друга, русского князя Андрея Курбского, жившего в то время на Волыни, и печатать Библию «на церковнославянском языке» не с «перепорченных» книг, но «от 72 блаженных и богомудрых переводчиков». Как пишет Костомаров, «во всех странах славянского рода и языка Острожский не мог найти ни одного правильного списка Ветхого Завета и получил его наконец только из Москвы» через посредничество польского посла Михаила Гарабурды прямо из библиотеки Ивана Грозного. Первым ректором новой школы был грек Кирилл Лукарис, человек европейски образованный. Впоследствии он стал патриархом Константинопольским" /1/

В России Славяно-Греко-Латинская Академия появилась на 110 лет позже. Она учреждена в 1687 году по инициативе выдающегося педагога, просветителя и поэта, выпускника Киево-Могилянской академии Симеона Полоцкого. Выпускником этой академии был М.В.Ломоносов, а помог ему Феофан (Прокопович).

Возможно вот эта связь Петербургской академии и Славяно-греко-латинских академий, первая из которых была учреждена сыном находившегося в Вологодском плену Князя К.И.Острожского, как раз, и выделила семью Вологодских Ярославовых и предопределила некое особое отношение к ней Академии наук.

Т.Ф.Ярославова - мать детей Ф.Г.Орлова появилась в этой истории, как видится, уже позже.

Также, как Елизавета Ярославова - Берникова, чей родственник купил дом на Большой Морской 13, в годы близкие к смерти М.В.Ломоносова, недалеко от дома Академика на Мойке. А можно сказать - в годы близкие к тем, когда М.В.Ломоносов был управляющим на императорской фарфоровой фабрике, а архитектором на ней был С.Берников.

В квартирах этого коммерсанта Ярославова жил в разное время посол и некто Мейер, однофамилец супруги художника П.П.Чистякова, рядом с домом которого в Царском селе (Пушкино) жил по соседству Н.И.Вавилов – родной брат основателя музея М.В.Ломоносова. Здесь же рядом были и потомки Ярославовых и Ожаровских - Черевины.

Прояснить историю с табакеркой Ф.С.Ярославовой может и изучение того, в какие браки вступали, в дальнейшем, потомки М.В.Ломоносова , Ф.Г.Орлова и Т.Ф.Ярославовой, знавшие содержание бумаг Ломоносова.

А также родословие самого А.Т.Ярославова - супруга Ф.С.Ярославовой, табакерка с дарственной надписью которого хранится в фондах М.В.Ломоносова.

По данным Дневников А.Т.Ярославова получалось так, что его матерью являлась Е.А.Ярославова (Волкова) - собственница Ступино в 1745 году , в бывших владениях князей Тарусских. Княгиня, как её именуют в отдельных источниках ( Родословие Ярославовых-Волковых. Палаты Волковых-Юсуповых, Соколиный дворец и современная дипломатия…).

Но у Е.И.Ельчанинова супругой Бригадира Т.М.Ярославова была некая Наталья, в браке Ярославова. Это не исключает того, что она тоже была Волкова. Но дочь А.Т.Ярославов мог назвать Натальей - в честь его матери.

Можно выдвинуть другие гипотезы. Вникнуть, к примеру, в то, почему в музее М.В.Ломоносова висит портрет барона И.А.Корфа – «главного академии командира» при царице Анне Иоанновне, Царские грамоты которой его предкам также хранились в архиве А.Т.Ярославова.

Но, в конечном счете, есть факт. Табакерка с посвящением Ф.С.Ярославовой, подписанная или самим М.В.Ломоносовым, или его секретарем И.Барковым, или кем-то другим находится в фондах музея М.В.Ломоносова и имеет отношение к его научной деятельности и к тому , что можно назвать оды: стихи, поздравления, посвящения… И есть вместе с этим ещё одно указание - красная печать на табакерке….

Ссылки:

[1]Князь Константин Константинович Острожский
[2] Руїни замку кн. Острозьких. Малюнок З. Фогеля, гравюра Гамера...
[3]Музей М.В.Ломоносова в Кунсткамере
[4] Петербургский комендант Роман Брюс
[5] Малинин Д. И. ОПЫТ ИСТОРИЧЕСКОГО ПУТЕВОДИТЕЛЯ ПО КАЛУГЕ И ГЛАВНЕЙШИМ ЦЕНТРАМ ГУБЕРНИИ. Таруса
[6]Фильм об институте естествознания

Все материалы раздела «Я урожденная Ярославова Наталья Борисовна 22.2.60 »