Персональный сайт Натальи Чистяковой — Натальи Ярославовой
Natalia Chistiakova—Natalia Yaroslavova’s Personal Website

Динамика падения авторитета Московских князей среди казацких старшин и Казаков - Царских Скифов

© Наталья Ярославова-Чистякова
12 мая 2011, Санкт-Петербург

Продолжаю разговор о казачестве, начатый мною в статье «История гибели разинского есаула Михаила Ярославова близ Свияжских святынь». Главными её героями были казак Степан Разин, родом с Черниговщины, что имеет важное значение при определении «казачьего старшинства» во внутренней казачьей иерархии, а также есаул Михаил Ярославов, ещё более славного Черниговского рода, назначенный Степаном Разиным - дипломатом для переговоров с царем Алексеем Михайловичем Романовым ещё в то время, когда прямого конфликта у царя с казаками не было.

Фигура посла и дипломата для казаков имеет очень большое значение, потому что послом выбирали самого родовитого и древнего родом. Если же в качестве посла прибывал кто-то худородный по мнению казацких старшин, то переговоры, как правило, не складывались.

В частности, когда в 1654 г., приехав в Переяслав, боярин Василий Васильевич Бутурлин посетил Соборную Успенскую церковь и, помолившись, сделал поминальную запись своего рода, где было записано всего 19 (!) мужских имен, т.е. он помянул только три-четыре поколения, казаки сочли прибывшего посла не той фигурой,с которой они могли бы обсуждать серьезные вопросы, потому что в их рядах был, к примеру, род Трипольских-Дедовичей поминавший 270 мужских имен (!).

По этой и иным, подобной же природы, причинам, процессы централизации в Московском княжестве, особенно после опричнины и во времена первых Романовых, сопровождались резким снижением авторитета московский княжеских родов,что хорошо описано в презентуемом мною исследовании «Московиты» и «украинцы» во взглядах казацкой старшины ХVІІ века».

В нем, в частности, четко показано, что казацкие элиты, в руководстве которых доминировала православная шляхта, в средние века стали ставить себя, не редко, даже выше худородных московских царей (к тому же роднившихся с ордынскими ханами). И потому, в Украине, в церквях упоминание поздних царских фамилий стало редкостью. Поминали лишь первых Рюриков до Святого князя Михаила Черниговского и Святого боярина Федора.

Авторитет же московских князей в украинском обществе продолжал падать, в том числе, пропорционально их отходу от Православия.

Напомню, что Православие в те годы приходилось защищать как от «поглощения Римом» (Унии и решений Брестского Собора), так и от церковных реформ московских царей, ставших «автономными» от Константинополя. В защите «Константинопольского Православоного Удела» особо отличился в XVI в. князь К.К. Острожский - супруг Александры Ярославовой, урожденной Тышкевич («Поздравляю весь «царствующий дом» Ярославовых! Письма В.В.Мартинсона о роде Ярославовых и Виленское Братство»).

Казаки, в те времена, стали считать Московитов варварами, достигающими побед не качеством, а количеством, молодежь которых не стремится к знаниям, а пресмыкается перед царем…

Из всего этого «неавторитетного варварства», соответственно, возникали претензии Запорожских казаков на земли, поскольку права Романовых на Скифию ими не признавались.

Кстати, подобные же прецеденты были при Петре I и Екатерине II, когда Европа не считала их дипломатов достаточно родовитыми.

И именно по этой причине, русские императоры уже в XIX в. вынуждены были «терпеть» на должности главы МИДа Рюрика - канцлера А.М.Горчакова, несмотря на то, что интриг худородных конкурентов против него было более чем достаточно.

Т.е. в переговорах с Европой Рюрики были успешнее из-за общего менталитета и признания их прав на переговорах второй стороной.

Аналогичная ситуация складывалась и в отношениях с казацкими древними родами, элитарной культурой которых была «Аристократическая сарматская теория».

Нельзя сказать, что деградация происходила только среди московских родовых элит.

Казачество тоже было разнородно. Царские Скифы считали, что Казак -это национальность, другие казаки считают, что казачество многонационально.

Было и «отрепье» среди казачества, которое встало когда-то на сторону «кровавого сибирского царевича Мамука» (столицей татарского ханства в Западной Сибири в то время был г. Тюмень)

Но это крайний случай, поскольку из представляемой мною ниже статьи ясно, что никогда бы казацкая элита не оказалась на стороне кровавого варвара.

«Московиты» и «украинцы» во взглядах казацкой старшины ХVІІ века

Богдан Иванченко
27.01.2009

В предыдущей статье («Стереотипы украинской и русской ментальности в дореволюционной этнографии») уважаемым посетителям сайта было предложено ознакомиться с господствующими в среде наиболее знаковых российских этнографов ХІХ века взглядами на понятия «Малороссия» и «малоросс», их понимания «разности» мировосприятия нашими народами. В связи с этим, как мы считаем, будет уместным предложить и характеристику взглядов на северо-восточных соседей украинцев, которые сформировались в определенных (старшинских) казачьих кругах уже во времена Переяславской рады 1654 года.

Информацию по этому вопросу собрал и проанализировал ученый В.В.Кривошея в статье «Взгляды казацкой старшины на «московитов»: дифференциация, эволюция», опубликованной в научном сборнике «Украина и украинцы: образы, представления, стереотипы (Русские и украинцы во взаимном общении и восприятии», вышедшем в Москве в 2008 году.

«В 1654 г., приехав в Переяслав, боярин Василий Васильевич Бутурлин посетил Соборную Успенскую церковь и, помолившись, после встречи с местным протопопом Григорием Бутовичем, естественно, сделал поминальную запись своего рода. В ней он поминал Матвея, Анастасию, Василия, Фирса, Федора, Василия, Анну, Елену, Тимофея, Романа, Федора, Григория, Марию, Елену, Петра, Ивана, Фотинию, Ивана, Петра, Никиту, Логвина, Александра, Фотинию, Ирину, Силу, Анну, Федора и Марию. Всего в субботник было записано 19 мужских имен. Это означало, что поминались где-то три-четыре поколения.

Уже это упоминание вызвало разнообразные оценки в среде местной казацкой старшины. Уровень представительства российского посла оценивался украинской казацкой старшиной в соответствии с их взглядами на родовитость и древность рода. Этот вопрос имел далеко не второстепенное значение: кто представлял Речь Посполитую, или, как в данном случае, Московское царство, на переговорах с руководством казаков.

Каждый из казацких старшин представлял соответствующий, в основном, шляхетский, род. Его древность, а так же историческую память о нем на момент русско-украинских переговоров можно проследить по синодикам монастырей Украины. Так, в поминании наказного полковника киевского Василия Дворецкого упоминались 26 мужских имен, в роде черниговского полковника Иоаникия Силыча - 25, старшинского рода из Канева Мелешек - 50, Леонтовичей - 51, Мужиловских - 26. Если принять за временной промежуток активной деятельности одного поколения 30 лет и отнести к нему 6 мужских имен, то историческая память казацких старшин держалась на 4-8 поколениях. Скорее исключением, чем нормой можно назвать поминание рода Трипольских-Дедовичей, которое содержало 270 мужских имен. Но и представителя с такой родословной видим в рядах Черкасского полка. Это бывший гетман Войска Запорожского Андрей Дедович. Насколько типичными для казачества были такие родословные, свидетельствует следующая таблица о количестве и процентном отношении украинской православной шляхты в рядах казачества:

Полки Численность казаков Численность шляхты Процент шляхты
Белоцерковский 2990 544 18,2
Брацлавский 2655 457 17,2
Кальницкий 2050 291 14,2
Каневский 3167 397 12,5
Киевский 2010 314 15,6
Корсунский 3472 501 14,4
Кропивненский 1992 228 11,4
Миргородский 2982 200 6,7
Полтавский 2970 139 4,7
Переяславский 2982 451 15,1
Прилуцкий 1996 199 10
Уманский 2976 445 15,0
Черкасский 2996 364 12,1
Черниговский 997 135 13,5
Чигиринский 3222 435 13,5
Всего: 40475 5100 12,6

Как видим, православная шляхта среди реестрового казачества составляла не менее 12,6%, в руководящем же звене она имела подавляющее большинство.

Не выдерживает никакой критики тезис о значительной прослойке в старшинской среде выходцев из «посполитых». Таких были единицы и влияние на старшинский корпус, благодаря, в первую очередь, своему кратковременному нахождению на старшинских должностях, не имели.

В мировоззрении же показаченного шляхтича основными ценностными ориентирами были свобода и независимость, подкрепленные материальными условиями (созданными своими руками для показаченных шляхтичей эпохи предреволюционных изменений и созданные трудом посполитых, но переданные в собственность старшины для показаченных шляхтичей времен национально-освободительной войны). Поэтому показаченный шляхтич в Полтавском полку и такой же в Киевском - это представители разных мировоззрений, а соответственно, и различных групп старшины. В связи с этим, обратим внимание на различные политические группировки украинской казацкой старшины в 1654 году.

В Гетманщине четко прослеживается несколько региональных казацких групп, разница между которыми базируется на историко-культурной несовместимости экономических систем ведения хозяйствования и, как результат этого - разного социального состава, а, соответственно - и разного политического уровня развития регионов. Таких основных групп насчитывается четыре:

  • коренные (базовые) казацкие полки, возникшие в 1625 г.,
  • вновь созданные полки сечевой ориентации и влияния юго-восточной части Киевского воеводства,
  • вновь созданные шляхетско-казацкие полки Брацлавского воеводства,
  • вновь созданные казацко-шляхетские полки на территории Черниговского воеводства.

В основе формирования этих региональных групп лежали социально-экономические, политические, исторические и духовно-идеологические факторы. Отметим, что региональные отличия переплетались с социальными, и сложившиеся под влиянием этого старшинские группировки вели борьбу за влияние на гетмана, а после смерти последнего - и за гетманскую булаву.

Аристократическая сарматская теория представляла собой элитарную культуру как духовенства, так и старшины.

Гетманство, как институт, всегда стояло в центре политической борьбы и являлось ее главной целью. В Московском государстве видим совершенно другую картину: «самодержавие, т. е. формирование сильного центра, стоящего вне политической борьбы и считающегося неприкосновенным, является главной характерной особенностью политической культуры Московского государства, возникшего в конце средних веков».

«Синопсис» определял идеологию той группировки, которая вместе с духовенством дрейфовала в сторону Московского государства: «Откуду под тем сармацким именем все прародителе наши славенороссійскіи - москва, россы, поляки, литва, поморяне, волынци и прочіи заключаются, понеже и сарматов такожде, яко и россов, от места на место преносящимися и роспрошенными и россеянными гречестш древій летописцы с российскими и съ прочіими согласно нарицают», «Москва-народ - от Мосоха, праотца своего и всех славенороссов, сына Афетова, а царствующій град Москва - от реки Москвы, и прочая, сим подобная», «великш князь Владимір Светославич… объемши их княженія и всю Россію Полунощную, Восточную, Полуденную, Белую и Чорную къ своей власти приведши, нача писатися царем и великим князем и самодержцем россійским».

Идеологию шляхтичей, попавших в казацкую среду в ходе национально-освободительной войны, наилучшим образом демонстрирует Львовская летопись, автор которой, Михаил Гунашевский, вышел из среды показаченых шляхтичей, близких к генеральному писарю, а затем гетману Ивану Выговскому. После работы в Генеральной войсковой канцелярии военным подписком он принял священнический сан и был протопопом в Киеве и Перемышле.

Юрий Немирич написал «Раздумия о войне с московитами», изданные на латинском языке (De bello Moscovitico) в Париже в 1634 г. В книге изложены основные положения, которые сформировались в шляхетской среде в украинских землях:

  • рабский характер, жестокий и подлый («формований за умов рабства характер кожного стрічного мосха виявляє схильність до пишноти і тілесної розпусти, жорстокий і підступний»);
  • считали московитов варварами («Будь-яка нерішучість у цих варварів розцінюється як вияв ницості, а нагальний успіх, досягнутий силою, вважається ознакою величі»);
  • абсолютистская и деспотическая система управления Московии («Такого роду характер свідчить проти їхньої системи державного управління, подібної до турецької, абсолютистської і деспотичної, за якої навряд чи можлива загроза повстання»);
  • Московское государство не управляется законами, а отсутствие свободы считают божественым законом («Некерований законами священний характер цієї країни так зміцнює владу, що сповнені забобонної шаноби мешканці ні свободи не прагнуть, ні неволі (даної, на їхню думку, Богом і царем) не відчувають і не уникають»);
  • молодежь не стремится к образованию, а только пресмыкается перед царем («Що стосується молоді, то вона не прагне до вільних студій, навчена одного лише славослів'я та плазування перед царями, протягом всього життя призвичаюється до рабства»);
  • победа достигается не качеством, а количеством («Надзвичайна сила ворожих військ радше у людях, ніж у воїнах, грунтується вона більше на кількості, ніж на якості»);
  • рабская душа («До цих додай і зовсім неосвічених [вояків], які ніколи не бачили ворога і мають полохливу, рабську душу»).

В этой связи следует отметить отношение в Украине среди казачества к царской (монархической власти) и князьям. Общие тенденции в решении этого вопроса помогает проследить помянник Киево-Михайловского Златоглавого монастыря. В нем поминались князь Владимир-Василий с его матерью Ольгой-Еленой и его жена Анна. Не забывали в Киеве Бориса-Романа и Глеба-Давида. Среди киевских князей поминали только создателей церквей: Ярослав-Георгий с женой Анной, основавшие церковь св. Софии, Изяслав - создатель церкви Печерской, Всеволод - церкви Выдубицкой. Кроме того, семейство ктитора князя Михаила (Святополка), причем особо выделялись его дочери Збеслава - королева польская и Предислава - королева венгерская. Отдельной группой поминались Владимир Мономах, Георгий, Андрей Боголюбский, Дмитрий, великий князь Черниговский Михаил и боярин его Федор, Мстислав Владимирович Мономах Храбрый - создатель церкви великомученика Феодора. Из ближайшей российской истории помянник сохранил имена царя и великого князя Ивана Васильевича (в иночестве Ионы) и сына его князя Ивана, царя Федора, царя Василия, Михаила, царицы и великой княгини Евдокии, царевича Ивана, царевича Василия, царевича Дмитрия.

Как видим, даже в церковной среде московская династия воспринималась без особых знаков почтения. В этой связи интересен факт жалобы гетману от царского посла Матвеева том, что в Украине - как он видел по дороге - в церквях не упоминалась царская фамилия, а священники отговаривались, что относительно этого вопроса нет распоряжений митрополита. Матвеев просил гетмана «выговорить митрополита, чтобы тот исправил положение».

Тенденция падения авторитета князей в украинском обществе прослеживается пропорционально их отходу от православия и обостряется в связи с ростом количества противоречий и имущественных споров между самими князьями, а также их окружением со среды шляхтичей, мещан и казаков. Тот же поминальник Златоверхого монастыря, субботники других монастырей поминают ветви княжих родов, которые оставались верными православию, но имен которых мы не находим в польских родословных княжеских росписях. Это относится к родам Острожских, Вишневецких, Пронских, Полубенских, Друцких, Масальских, Гольшанских, Слуцких, Сангушек, Одинцевичей, Соколинских, Дубровицких, Лыко. К князьям из Московского государства отношение было лучше, это видно и на примере синодика князя Федора Федоровича Волконского, записи поминальных рядов рода которого есть во многих киевских монастырях.

Но в Гетманщине уже возникла новая элита, которая заняла место, ранее принадлежавшее княжеским родам. Это были представители казацкой старшины. Украинские историки насчитывают 80 предшественников Богдана Хмельницкого на должности гетмана. Среди казачества были их дети, внуки, родственники. За 28 лет существования реестровых полков в них произошла смена многих полковников, которые также имели свои более или менее сильные местные группировки.

Чигиринский, Корсунский, Каневский, Черкасский, Переяславский, Кропивненский, Белоцерковский полки составляли особую группу старинных казаков, которые были главной движущей силой национально-освободительной войны и возглавлялись лично Богданом Хмельницким и его родовым «кланом». Количество старшины в этих полках было следующим: полковников 7, полковых есаулов 14, сотников около 130, всего 150 старшин.

Первой женой Богдана стала Гафия Сомко. Её отец Семен Сом был казацким послом в Москву в 20-е годы XVII в. Еще раньше представитель этого рода казачий сотник Федько Сом попал в сентябре 1619 г. в русский плен. Тетка Гафии Сомко была замужем за Калеником Кулагой, брат Яким Семенович Сомко стал сотником, полковником переяславским, а затем и наказным гетманом. Род Сомко имел значительную родню в Переяславе, которая входила в «клан» Хмельницких.

Третьей женой гетмана стала Анна из рода Золотаренков. Первым ее мужем был Яким Тарасенко, вторым Мартын Пилипенко, оба достаточно влиятельные деятели в казацкой среде. Тарасенки и Пилипенки, став своячниками Богдана, еще более укрепили его позиции в Чигирине, Корсуне и Переяславе.

Среди ближайших советников гетмана были его родственники и своячники, руководящее место среди которых, кроме Сомков, Нечаев, Золотаренков, принадлежало Яненкам-Хмельницким, еще перед национально-осободителъной войной встречавшимся в источниках как шляхта любецкая. Сестра Павла Яненко Елена была женой Григория Дорошенко, родного брата будущего гетьмана Петра Дорошенка, который, в свою очередь, в одном из неопубликованых работ В.Модзалевского назван троюродным братом Богдана Хмельницкого. В поминальнике гетьманского внука Петра Дорошенко 20 мужских имен.

Среди племянников гетмана Хмельницкого известен Прокоп Бережецкий - шляхтич из старинного каневского рода Некрашевичей-Бережецких, который был наказным полковником Чигиринским. Поминальник его рода в Межигорском монастыре насчитывает 11 мужских имен. Племянники Хмельницкого Проскуры были влиятельным родом в Баклиской сотне Чигиринского полка и, возможно, принадлежали к известному роду Проскур-Сущанских.

Богдан Хмельницкий имел 3-4 сына, 6-8 дочек, итого 9-12 детей, что было обычным явлением для семей в те времена. Он породнился с родами Мовчанов (видим их в организации казачества Стародубщины), полковничьим брацлавским родом Нечаев, Чигиринским старшинским Бештанок, корсунским старшинским Блысок, каневским гетманско-старшинским и войтовским родом Стороженков.

Род шляхтичей Нечаев известен как в Мстиславском воеводстве, так и в Барском старостве в Подолии. Считается, что отец известных казачих полковников, шляхтич Мстиславский, вышел в Киевское воеводство, где Нечаи владели селом Невмиринцами (1629 г.). Братья Данило, Иван, Матвей, Юрий Нечаи составляли достаточно влиятельную групу среди казачества. Они осуществляли полный контроль над Брацлавщиной. Таким образом, род Богдана Хмельницкого, родственники и своячники составляли основу руководства группировки коренных полков.

Теперь рассмотрим войсковую, то есть генеральную старшину, которая составляла ближайшее формальное окружение гетмана. Генеральными писарями были представители двух старинных шляхетских родов Креховецких и Выговских. При этом Иван Томашевич Креховецкий с Демкова, очевидно, попал в среду казачества еще перед 1648 г.

При Б.Хмельницком четыре старшины были генеральными обозными. Чарнота Иван происходил из покозаченой брацлавской шляхты. Волевач Иван и Коробка Федор также были шляхтичами, но показачились не они, а их деды и отцы, проводя свою жизнь на пограничной Чигиринщине. Тимофей Носач был представителем шляхетско-мещанского рода, который имел промыслы и вел широкую торговлю по всей территории Украины от Львова до Прилук. Генеральный обозный Иван Тихонович Волевач заменил обозного Ивана Чарноту в 1650 г. Среди его родственников был род Коробок (дочь Волевача Мария стала женой Гаврилы Коробки), который в Чигиринском полку был очень представительным и влиятельным.

Десять родов имели своих представителей на посту генерального судьи. В своем большинстве это были выходцы из коренных полков со значительным опытом: Бреус (Семен?) из Черкасского полка, Онацкий Матияш и Зарудный-Богданович Самойло - из Корсунского. Полковниками были перед избранием судьями Лобода Федор (Переяславский полк), Клыша Яков (Белоцерковский полк), Мужиловский Силуян (возможно, гетманский полковник), Жданович Антон (Киевский полк).

Генеральными есаулами источники называют одинадцать старшин. Старинные казацкие роды шляхетского происхождения были представлены на есаульстве Лисовцем из Яготина, Джелалией Филоном, Гладким Семеном, Лисовским Гавриилом, Томиленком Василием, Дубиной

Мыськом, Маковецким Гавриилом, Ковалевским Иваном. Томиленко происходил из одного с предыдущих гетманских родов, Ковалевский был своячником Богдана Хмельницкого.

Таким был центральный штаб гетмана Хмельницкого. Ему удалось направить во все выше перечисленные группы своих представителей, которые контролировали ситуацию и проводили в жизнь решения гетмана.

Вторую по силе группировку представляла старшина полков, ориентировавшихся на Сечь. К ним следует отнести Полтавский, Миргородский, частично (южные сотни) Уманский и Чигиринский полки. Они в старшинской среде представлены 2 полковниками, 4 полковыми есаулами, 35 сотниками, всего 41 старшиной. Их идеология была близка сечевой. Запорожское казачество, которое, в свою очередь, имело две крупнейших группировки - шляхетскую и простонародную - во взглядах также расходились, ориентируясь на три стороны: Речь Посполитая, Московское государство, Крымское ханство. В зависимости от контактов с представителями этих стран у запорожцев вырабатывались соответствующие оценки, причем существовали пропольская, протатарская и продонская (пророссийская) «партии». Среди представителей последней фиксируются и некоторые дети боярские с Новгород-Северщины.

На территории бывшего Брацлавского воеводства возникли Брацлавский, Кальницкий и Уманский полки, к которым по своему составу тяготели Белоцерковский, Паволоцкий и Киевский полки с Киевского воеводства. В этих полках процент шляхтичей был наиболее высоким. 4 полковника, 8 полковых есаулов, 72 сотника, всего 84 представителя старшины этих полков в основном были близки к выше приведенному мировоззрению Юрия Немирича.

На территории бывшего Черниговского воеводства возникли Нежинский, Прилуцкий, Черниговский и впоследствии Стародубский полки. Их территориальное расположение, преобладающее влияние и нахождение на руководящих должностях любецкой, а так же остатков черниговской и стародубской шляхты, приоритет торгово-хозяйственных связей с «Москвой» обуславливали тяготение этого региона к Московскому государству. В численном отношении старшина этих полков уступала коренным и «брацлавским» полкам. В Прилуцком, Нежинском и Черниговском полках по штату 1649 г. было 3 полковника, 6 полковых есаулов, до 40 сотников, всего 49 старшин, которые были наиболее положительно настроены в отношении «Москвы».

В соответствии с социальным составом старшины отметим, что показаченая старшина, воспитанная на аристократической сарматской теории, относилась к «московитам» насторожено, считая, что огромные человеческие ресурсы следует использовать для достижения своих целей.

Этимолого-филологическая хазарская («козарская») теория стала преобладающей в светской идеологии после неудачного выступления гетмана Ивана Мазепы, когда в ходе эволюции взглядов старшина переходит от прямого неприятия к почитанию творцов Российской империи.»

Все материалы раздела «Финансы, банки, рубль, власть»

Реклама

© Авторские права на идею сайта, концепцию сайта, рубрики сайта, содержание материалов сайта (за исключением материалов внешних авторов) принадлежат Наталье Ярославовой-Оболенской.

Создание сайта — ЭЛКОС