Персональный сайт Натальи Чистяковой — Натальи Ярославовой
Natalia Chistiakova—Natalia Yaroslavova’s Personal Website

Три депортация «древнего Пскова»: Челяднины, Ярославовы- Оболенские в Московских дворцах и в Бирске на реке Бирь притоке реки Белой, впадающей в Каму.Ч.1.

    • Исцеление Княгини Сабуровой-Оболенской жены Псковского князя Ярослава Васильевича Оболенского - одно из 22 клейм иконы Саввы Крыпецкого. Псков
    • Царица Соломония Сабурова -родственница Сабуровой-Оболенской (Ярославовой) , ставшая женой Василия III в сентябре 1505 года
    • Тревожная ночь 12- 13 января 1510 года в Пскове, перед снятием Вечевого колокола с колокольни Троицкого Собора
    • И.А.Челяднин въезжает наместником в Псков , после Оболенских и Василия III, также бывшего Князем Псковским
    • Царица Соломония Сабурова , насильственно сосланная в монастырь и постриженная в монахини. София Суздальская
    • Племянница Князя Пскова Ярослава Оболенского - Агриппина Оболенская –Челяднина -воспитательница Ивана Грозного.Супруга брата И.А.Челяднина. Иоанн Грозный и его мамка. Карл Венига. Музей Харьков
    • Жена Ивана Грозного Анастасия Захарьева-Юрьева - двоюродная сестра жены Д.И.Челяднина
    • Челяднино – Бирск , первый русский город , основанный в 1555 году боярином И.П. Челядниным от деда Федора и его жены - дочери Семена Романовича Князя Ярославского - наместника в Пскове. В.Татищев
    • Убийство И.Федорова-Челяднина , родственника Оболенской- Челядниной - мамки Ивана Грозного. "Заговор" Челяднина, после которого казнили Князя Александра Ярославова Ярославского. 1568 год
    • О ссылке в Казань в 1564 году и казни в 1568 году Князя Александра Ярославова, после будто бы заговора Федора Челяднина. Из книги Р.Скрынникова Иван Грозный
    • О вотчине Кишкина Челяднино убитого боярина И.П.Федорова- Челяднина и церкви Федора Тирона (Тирина) в ней,переданной другим собственникам
    • Троицкий , ранее Смоленский собор Уфы 1616 года, новгородско-псковской школы, на месте Казанской церкви около Кремля , сгоревшего в 1759 году
    • Первый настоятель в XX веке Псково-Печерского монастыря , основанного при Князе Пскова Ярославе Оболенском , архимандрит Мефодий (Холмский)
    • Дьяк и дипломат А.И.Власьев , доверенное лицо Б.Годунова , Великий секретарь и казначей Лжедмитрия I , представлявший его во время обручения с Мнишек, похороненный у стен Троицкого (Смоленского ) Собора Уфы
    • Упоминание дер. Ярославовой около Челяднино (Бирска) , на реке Бирь , в 1641 году в архивах УНЦ РАН. Диссертация Дворцовая колонизация … Башкортостана
    • 11 колен Ярославовых в дер.Ярославовой на реке Бирь, от названия которой Челяднино переименовано в Бирск
    • Перепись 1744 года деревни Ярославовой, в тот год - Оренбургской губернии
    • Князь Александр Иванович Ярославов 1-й воевода в Апселском городе и Вильянди. Славянская энциклопедия
    • О казни Князя Александра Ярославова и боярина Иоанна Шишкина. Андрей Курбский


©Ярославова-Оболенская Наталья Борисовна (с 10.06.2014), урожденная Ярославова (22.2.1960). Экс Годунина (23.10.1981-14.4. 1991). Экс Чистякова (14.4.1991 -10.06.2014). Кандидат технических наук с 26 мая 1988 года. Родилась 22 февраля 1960 года, Нефтекамск, Краснокамского района Башкирской АССР.
14-17 апреля 2014 года

Часть 2

Комментарии 2024 год август об этой статье:

27 августа 2024 года

Sis это стриж на иврите в моей статье 2014.Это не SIS, MI6.Это не криптографы США. И не инициалы СИС

Не было Сосновки, когда 18.10.1824 в Терпелке Александр I встречался с Ярославовым

28 августа 2024 года

«В 2014 я не писала,что в Бирске и в Бирии (Израиль), купленной Ротшильдом в 1893, люди одного рода»

"В статье о Бирске 2014 речь шла о крепости Бирия около Цфата, где в 1946 англичане арестовали евреев перед созданием Израиля 14.5.1948. О том, почему Ротшильд, родившийся 19 августа 1845 года, выбрал эту Бирью около Цфата в 1893 году. Созвучная крепость Аль Бири, право на которую Церкви Гроба Господня подтверждали Готфрид и Балдуин I Иерусалимский, сейчас в Палестине"

"Я убрала из статьи 2014 о Бирске, Бирье (Израиль), Пскове все упоминания Эмина, Нур Султан, Аксаковых, Телепневых, икону "Тобою единсство", топонимику от слова Чистый, "Золотые пояса" и пр."

История основания на реке Белой города Челяднино - Бирска в 1555 году, названного позже именем небольшой речки Бирь, отмеченной починком Ярославова, связана с секретной дипломатической миссией посла Челяднина при казанском хане Мухаммед Эмине, когда представитель рода Челядниных и появился впервые на территории Казанского ханства, как доверенное лицо правителя.

Речь идет о некоей геополитической тайне, важность которой была столь велика, что в феврале 1512 года казанский хан лично просил московского царя прислать к нему персонально боярина и конюшего Ивана Андреевича Челяднина, с целью исповедаться перед ним, что выделяет этого посредника в переговорах во всей казанско-крымско-русской тайной дипломатии.

Впервые, упоминание об исповеди и некой тайне, которую казанский хан мог доверить только И.А.Челяднину, я встретила в трудах В.Вельяминова - Зернова, потомка мурзы Чета /1/, с которым в его жизни сотрудничал Ш.Марджани, затем - у ряда других исследователей.

Сами Челяднины - это потомки Акинфа Великого, боярина Князя Михаила Ярославова Тверского. И у меня нет сомнения в том, что город Челяднино – Бирск, поставленный ранее, чем Уфа, как «пограничная крепосца», связан вот с этой ханско-русской геополитикой, при этом - с важной ролью Пскова, как начала земли русской.

Пройдет два десятилетия, и уже при царице Е.Глинской супруга родного брата И.А.Челяднина - Агриппина (Аграфена) Телепнева-Оболенская станет мамкой воспитательницей будущего Ивана Грозного .

«…При жизни Василия III и после его кончины главной боярыней при наследнике состояла Аграфена, вдова боярина Василия Андреевича Челяднина. Отец боярина Василия Андрей, а затем брат Василия Иван были первыми, кто получил от Ивана III высший чин конюшего боярина….Елена Глинская доверяла Аграфене Челядниной. Ее брат Овчина стал конюшим. В 1536 г. Аграфена вместе с Овчиной сопровождала Ивана IV в его первой поездке на богомолье в Троице-Сергиев монастырь. В следующем году на посольском приеме «ходил у великого князя в дяди место» Иван Иванович Челяднин. Еще через два года дядька получил титул конюшего. Обязанности дядьки были разнообразными. Челяднин был воспитателем наследника. Вероятно, именно он начал знакомить его с книжной премудростью…» (Р.Скрынников. «Иван Грозный»)

Однако описанное приближение, также как и фаворитизм её брата Ивана Федоровича Телепнева-Оболенского, проистекали из предшествовавших псковских и казанских событий 1500 -1515 годов.

В 1509-1510 годах, о которых идет речь, непосредственно перед приглашением И.А.Челяднина к Казанскому хану Мухаммаду Эмину, боярин И.А.Челяднин был воеводой в Пскове, чему предшествовала его деятельность в роли посла при дворе Сигизмунда I после русско-литовской войны 1507-1508 года и мятежа Михаила Глинского. По Псковским делам он ездил в 1509 в Новгород, где в 90-х годах XV века наместником был его отец Андрей Федорович Челяднин , погибший в финале предыдущей русско-литовской войны 1500-1503 годов. А в 1510 году И.А.Челяднин стал уже Псковским наместником.

Назначение И.А.Челяднина в Псков последовало за смертью 15 февраля 1509 года Князя Дмитрия Ивановича внука , венчанного в 1498 году на Великое княжество Московское его дедом Иваном III, поскольку он был наследником почившего Князя Тверского Ивана Ивановича Молодого – сына царицы Марии Борисовны Тверской.

До смерти «Дмитрия внука» будущий Василий III был регентом при нем, как писал Герберштейн. Ведь в 1499 году, после венчания на Московское и Владимирское царство Дмитрия Ивановича Внука, сын Ивана III от Софьи Палеолог - Василий стал Князем Псковским.

И хотя в 1502 году Иван III передал наследование уже его следующему сыну - Великому Князю Василию, но на царство он венчан не был.

Упоминание о том, что «согласно Герберштейну, «пока Дмитрий был жив, Гавриил [т.е. Василий] действовал как регент» вызывает сомнение автора, процитировавшего Герберштейна в этой части /1/. Однако посол Герберштейн, в свое время, выполнял особую миссию, когда передавал, на словах и письменно, сообщения из Литвы Князю Михаилу Львовичу Глинскому – дяде царицы Елены Глинской , второй супруги Василия III. Поэтом все тонкости касательно статуса его родственника - правителя Князь Михаил Глинский, знал достоверно. В Москве Глинский оказался из-за упомянутого выше мятежа. Он конкурировал за престол с Сигизмундом в 1506 году. А в 1508 году поднял бунт, оказавшийся неудачным, и был вынужден выехать в Москву, где получил Ярославец с Боровском. Но из-за политических перемен, со временем, стал вновь стремиться в Литву, для чего вступил в переговоры. И не последнюю роль в этой истории играл Герберштейн, встречавшийся наедине с Князем Михаилом Глинским , как литовский посол. Таким образом , уровень его осведомленности был достаточным, чтобы его слова о регентстве считать реальностью.

Окончание вот этого «регентства» Василия III объясняет начало его активных действий в 1509 году, когда он решил привести Псков во власть Москвы

«Разрабатывая план присоединения Пскова, Василий III и его главный советник по этому вопросу, дьяк Василий Третьяк Долматов, опирались на опыт присоединения Новгорода Иваном III…. Долматов был помощником Ивана III в новгородских делах в 1477-1478 гг. Как и в случае с Новгородом, Долматов рассчитывал полностью удалить из города семьи представителей высших классов… Первым ходом Василия в этой игре было смещение его наместника в Пскове князя Петра Шуйского, с которым псковичи были в хороших отношениях, и замена его князем Репня-Оболенским. Князь Репня приехал в Псков летом 1509 г…Псковский летописец отмечает, что Репня с псковским народом был жесток…5 января 1510 г. наиболее видные псковские бояре , купцы, чиновник были приглашены посетить традиционную церемонию водосвятия утром крещенского дня в Новгороде. Вслед за этим псковичам было указано явиться во дворец великого князя…Когда вся знать собралась там, вошли бояре великого князя и объявили: «Вы арестованы волей Божьей и великого князя Василия Ивановича Всея Руси»… Ужас охватил псковичей, когда они узнали о произошедшем. Царь же Василий III, которому они направили своего посланника поставил условие : упразднение вече, снятие вечевого колокола и два княжеских наместника в Пскове.

«…Псковичи были ошеломлены. «Не проливали слез только дети», – отмечает летописец. И он патетически вопрошает: «Почему сердце не вырвалось из груди?»….Псковичи сказали, что они принимают свою судьбу как Божье наказание, намекая, что и великого князя может когда-нибудь настигнуть кара Божья. 13 января 1510 г. вечевой колокол был снят с колокольни собора Святой Троицы…«Так погибла слава Пскова», – отмечает летописец. Чувства псковичей были выражены в поэтическом «Плаче о городе Пскове», написанном неизвестным автором в традициях «Слова о полку Игореве» XII века…».

Г.Вернадский - автор процитированной мною книги «Россия в средние века», рассказывает также о том, что аресты псковской знати продолжились в псковском дворце, когда в Псков прибыл Василий III, и после этого было выслано в Москву 300 лучших псковских семей.

Однако Москва не стала их конечным пунктом, о чем повествует уже «История княжества Псковского» митрополита Евгения (Болховитинова) :

«…Лучшие люди Псковские были расписаны и розданы за Приставов по подворьям детям Боярским, коим поручено проводить их и до Москвы, а оттуда развести по низовым городам и на Волгу и проч… Всего 300 семейств. …

По выводе Посадников, Бояр и прочих Лучших Псковских граждан Великий Князь начал раздавать Боярские деревни своим Боярам и определил во Пскове Наместниками своими Боярина Григория Федоровича Морозова да Конюшего своего Ивана Андреевича Челядина..

Великий Князь пребывал ещё во Пскове, когда повелел прислать из низовых десяти городов на места выведенных туда 300 семей, поселян столько ж, которые того же года к Троицыну дню приехали…

…потомство древних псковичей уже не осталось на местах своих. В 1569 году ещё переселено 500, а 1615 году 300 семейств; а в 1695 году от случившейся во Пскове ужаснейшей всех прежних моровой язвы почти все коренные жители вымерли, как сказано в летописи, и места их заселены уже переведенцами и пришельцами разного рода из других городов…» ( «Псковский Барс-Лев Иоанна Богослова и «Птица Неясыть». «Духовное завещание» города гностиков. Знамения и Слава для России»).

Как видим, наместником в город Псков , вместо Князя Репни – Оболенского, въезжал тот самый боярин Иван Андреевич Челяднин, которого в 1512 году, через московского царя пригласил в Казань для исповеди казанский хан Мухаммад - Эмин.

Въезд воеводы, боярина и дипломата И.А.Челяднина в Псков представляет художественное полотно из псковских фондов, как важную веху в истории города, когда практически все население города заменялось - на жителей низовых городов Волги, т.е. расположенных - вниз по её течению.

Между депортациями из Пскова 1510, 1569 и 1615 годов, была ещё ссылка опальных Суздальских, Ярославских и Ростовских князей в Казань в 1564 году.

При этом, среди сосланных в Казань, был и правнук Князя Пскова Ярослава Васильевича Оболенского - Князь Александр Ярославов Ярославский.

В Писцовых книгах Казанского края, помеченных датой «7073 (1565) год» названы имена всех сосланных Половина из них имели княжеский титул - об этом пишет д.и.н. Р.Скрынников в его книге «Третий Рим».

«… На Москве стояла зима, когда опричники учинили охоту на опальную знать. Около сотни князей ярославских, ростовских и стародубских были схвачены на воеводстве, в полках либо в сельских усадьбах и под конвоем отправлены в ссылку на казанскую окраину. Через несколько недель облава повторилась. На этот раз царь велел схватить жен и детей опальных, чтобы спешно везти их к мужьям на поселение. Членам семей разрешили взять с собой очень немного, лишь то, что они могли унести в руках. Прочее имущество вместе с усадьбами и вотчинами перешло в собственность казны.

Суздальская знать, а также князья Оболенские пользовались особой привилегией. Те из них, кто сохранил родовые вотчины на территории некогда принадлежавших им княжеств, проходили службу по особым княжеским спискам, подкреплявшим их право на первоочередное получение думных чинов…. Опричные судьи отправили в Казань подавляющую часть лиц, записанных в первый список… В мгновение ока высокородные господа превратились в мелких казанских помещиков.

Обнаруженные писцовые книги " это точные, юридически зафиксированные данные о передаче земли опальным. Крохотные казанские поместья не компенсировали им даже малой доли конфискованных у них земельных богатств……»

Картину последствий этой ссылки дополняет Б.Н.Флоря в его книге «Иван Грозный» и, в частности, в главе «О Ярославских князьях»:

«Ссылка в Казань означала не только смену статуса их земельной собственности, но и решительные изменения их места на лестнице сословной иерархии. В состав «государева двора»…не входили представители дворянства окраин — Поволжья, Смоленщины, Северской земли. Поэтому превращение князей — потомков Рюрика в помещиков среднего Поволжья означало их фактическое исключение из объединения людей, причастных к управлению Русским государством. В новом положении они могли рассчитывать на какую-то карьеру лишь в пределах Казанского края. Они уже не могли претендовать на военные и административные должности общегосударственного значения и участвовать в местнических спорах. Их права были ограничены. И они были отодвинуты на периферию общественной жизни».

Большинству, если судить по фамилиям , действительно, не удалось подняться в карьере выше города или района, где они оказались. И даже статус мелких помещиков удержали не все, т.к. крепостных крестьян у них в Казанском ханстве не было, не было и доходов от прежних вотчин для найма, а сами они к сельскому труду не имели генетических предпосылок, поскольку были полководцами и управителями вотчин, с дипломатическими функциями.

Действительный член Уфимского Статистического Комитета и член-Корреспондент Московского Археологического общества Руф Игнатьев включил в его статью о Смоленском соборе Уфы, которая цитируется мною ниже, рассказ о некоем подъячем Уфимской приказной палаты, называемом в одном и том же архивном документе 1687 года и Власьевым, и Власовым, относительно которого он задался вопросом: Фамилия Власов, а потом Власьев в самом акте, изданном Археографическою Коммисиею, не происходит ли от ошибки писца Уфимской приказной Палаты и от недосмотра дьяка ? …Потомство Афонасия Ивановича сделались Уфимскими помещиками и служащими людьми, имена потомков великого секретаря и подскарбия можно видеть в тех, о которых мы прежде того говорили, списках дворян и в книге называемой десятня, что хранятся в архиве Уфимской Гражданской Палаты. Последний из Власьевых был старый подъячий Уфимской приказной Палаты Семён Степанович Власов …». Сменен за те же прегрешения , в которых обвиняли и Петрушку Власова… Этот подъячий…. уж не был ли тоже потомок дипломата?» /8/.

Подобные же замены фамилий в одном тексте мне встречались и в документах Ярославовых. К примеру, на 20 страницах единого документа: С.М.Ярославов называется - Ярославовым, а на карте земель и одной странице – Ярославцевым. Описки такие, чаще намеренные, чем случайные, когда писарь ставит более широко распространенную фамилию - Ярославцев. Встречались мне подобные «описки», как в бывшем Казанском ханстве, так и в Петербурге, когда один и тот же угловой дом на улице Кирпичной принадлежал домовладельцу Ярославову, а на улице Большой Морской – Ярославцеву. Сопутствуют они, как правило, Ярославовым, близким к Окуловым (Акуловым) и Олонецкой губернии, где были вотчины Окуловых. И Ярославовых в этих отношениях назвали ЯрославцОвыми.

Власьев, чей пример приведен выше, оказался в опальной ссылке в Уфе уже после завершения династии Ивана Грозного, и его присутствие в Башкирии лучше отражено в архивных документах. Сосланную же при Иване Грозном первостатейную русскую знать из Рюриков , наделенную «крохотными поместьями» , разыскивать ещё сложнее ( «Портрет «Неизвестной Ярославовой» - аристократки из столицы , написанный «щетинной кистью» вместе с портретами других урожденных Ярославовых»).

К тому же, через четыре года князь Александр Ярославов Ярославский был казнен, в связи с «заговором Челяднина».

Семья Князя Ярославова из первых княжеских списков , сосланного в Казань «для сельского труда», оказалась, вероятно, в том самом починке Ярославова, что означает один дом или хутор в пригороде Челяднина, ныне известного как город Бирск. Под определение «крохотное поместье» этот починок Ярославова, ставший затем деревней Ярославовой (именно в женском варианте), вполне подходит.

Вот так топонимика Ярославово и Челяднино на реке Белой объединила фамилии Ярославова и Челяднина, казненных одновременно, т.е. под один приступ гнева.

Потомок князей Ярославовых-Оболенских - Князь Александр Ярославов и другие Ярославские князья, которые уже 4 года были в ссылке в Казани, разделили судьбу убитого в гневе Челяднина.

Есть вопрос : Почему ?

Р.Скрынников пишет о том, что «Ослабление княжеской знати неизбежно выдвигало на политическую авансцену слой правящего боярства, стоявший ступенью ниже. К нему принадлежали старомосковские боярские семьи Челядниных, Бутурлиных, Захарьиных, Морозовых….». Они стали руководителями земщины, оказавшейся по мелочной опекой опричной думы. Земцы выразили протест против произвола опричных телохранителей… Протест против насилий опричнины исходил от членов созванного в Москве Земского собора. После роспуска собора многие из его членов подверглись казням и гонениям. В числе их оказался конюший боярин И. П. Челяднин-Федоров, к началу опричнины ставший одним из главных руководителей земской думы….На первом году опричнины Челяднин возглавлял и московскую семибоярщину. ….Можно проследить за службой Челяднина месяц за месяцем, неделя за неделей вплоть до роковых дней роспуска Земского собора, когда в его судьбе наступил решительный перелом. Конюшего отстранили от руководства земщиной и отправили на воеводство в пограничную крепость Полоцк…»

Дальнейшие события представляет картина «Опричники» Николая Неврева, изображающая убийство царём Ивана Петровича Фёдорова-Челяднина.

А.Гваньини писал об этом: «царь разгневался на Федорова –Челяднина за мнимый умысел овладеть престолом; нарядил его в царскую одежду, посадил на трон, поклонился, поздравил и тут же вонзил ему в сердце нож…».

«Убил царь мужа светлого в роде Челядниных Иоанна Петровича, уже бывшего в преклонном возрасте, погубил и жену его Марию» - так описывал это А.Курбский (Федоров-Челяднин.И.П.)

Убит Челяднин был 11 сентября 1568 года; погибли две сотни его родственников и слуг, а также другие земские деятели и их слуги. Его обвиняли в заговоре в пользу последнего удельного князя Владимира Андреевича Старицкого (внука Ивана III)…» ( «Опричники». Н.Неврев)

Упоминается и участие Челяднина « в заговоре против Глинских».

Конкуренция между Челядниными и Глинскими , с участием Оболенских , действительно, существовала. Но сложилась она ещё в начале XV века, поскольку подругой Елены Глинской была урожденная Оболенская-Телепнева , жена В.А. Челяднина. Другая урожденная Телепнева-Оболенская стала супругой Князя Михаила Глинского. При жизни царицы Елены Глинской , Челяднины и фаворит Иван Федорович Телепнев –Оболенский «отодвигали» польского маршалка Михаила Глинского. Но вот после смерти царицы в 1538 году, родственники Глинские начали ответный поход против бывшего фаворита Ивана Федоровича Телепнева-Оболенского и его сестры Агриппины, носившей в браке фамилию Челяднина, ставшей к этому времени уже мамкой – воспитательницей Ивана Грозного. Однако к временам опалы И.П.Федорова-Челяднина воспитательница Агриппина Оболенская –Челяднина была давно сослана в Каргополь. А брат её – фаворит царицы Глинской, умер в темнице в 1539 году.

Печальная судьба была и у сына фаворита - Федора Телепнева-Оболенского. «Существует предание об основании города Данкова опальным князем Ф.И. Овчиной-Телепневым-Оболенским, сыном фаворита Елены Глинской - князя И.Ф.Телепнева-Овчины-Оболенского. Князь Фёдор основал на берегу Дона пустынь, превратившуюся позднее в Данковский Покровский монастырь. После смерти его почитали, как Угодника Божия и Чудотворца…». Проживавший, позже, в этом Донковском Покровском монастыре преосв. Гавриил строил каменную церковь в селе Ерославль , ныне именуемом - Ярославы Данковского района. Деревянная же церковь Архистратига Михаила упоминалась в окладной книге 1676 г., Об этом городе Донко писал все тот же Герберштейн. А также путешественник П.П. Семенов-Тян-Шанский: «Интересен в историческом отношении заштатный Данковский Покровский монастырь. Здесь погребен, как свидетельствует о том надгробная надпись под сооруженной над его могилой часовней, основатель монастыря кн. Телепнев-Оболенский, который был настоятелем пустыни с 1527 по 1546 г.».

Обращает на себя внимание тот факт, что время ещё не опричное . За год до первой даты, в 1526 году Елена Глинская стала царицей после насильственного пострига в 1525 году царицы Соломонии Сабуровой - первой жены Василия III.

Князь Александр Ярославов, обращу внимание в этой связи, был потомком не только Оболенских, но и Сабуровых. При этом, и его судьбу изменила история с «Заговором Челяднина», вероятно, из-за родства с Челядниными через мамку Ивана Грозного, урожденную Оболенскую и племянницу Князя Пскова Ярослава Оболенского.

Князь Иван Федорович Овчина Телепнев-Оболенский был внуком Князя Василия Ивановича Косого-Оболенского - отца Князя Пскова Ярослава Васильевича Оболенского. Т.е. фаворит Елены Глинской - это тоже племянник Князя Ярослава Оболенского. Правнучка князя Василия Косого Оболенского была супругой Князя Михаила Глинского, дяди Елены Глинской. И , в данном случае, это потомки от двух жен князя Василия Косого – Оболенского. Но объединительной фигурой является он - Василий Косой.

В опалу у Грозного попадали все родственники, несмотря на различия в предках по женской линии, и даже слуги. Возможно поэтому среди казненных Казанских ссыльных оказался и Федор Петрович Троекуров, женатый на дочери Михаила Глинского и Елены Телепневой – Оболенской.

Отцом обвиненного в заговоре Ивана Петровича Федорова - Челяднина был Петр Федорович Давыдов – Хромой, участник Новгород – Псковского похода Василия III. А вот родной брат Петра Федоровича - Григорий Федорович Челяднин-Давыдов в 1510 году состоял наместником в Пскове вместе с И.А.Челядниным, спустя два года принявшим исповедь казанского хана Мухаммад Эмина. И он же после наместничества в Пскове руководил присоединением Рязани.

И.А.Челяднин, в свою очередь, руководил депортацией псковичей вглубь Руси. И уже вот этим: «вглубь» история Псковская отличается от истории Новгородской. Ведь Новгородскую знать переселяли в Москву , память о чем хранит и московская Лубянка. Псковскую же знать отправили в «неведомую даль» и, по сути, забыли. Никто более, в последующие века, не интересовался тем, как они там обустроились и обжились, смогли ли восстановиться после нанесенной им травмы и обиды, под которой в судебнике тех времен понимался моральный и материальный ущерб. Никто их не искал , не пытался по косвенным признакам найти их следы или следы их фамилий.

За исключением Р.Скрынникова, изучавшего дальнейшую судьбу сосланных в Казань Суздальских, Ростовских и Ярославских Князей, среди которых был и потомок княжившего в Пскове родоначальника Ярославовых ( «Потомки Мстислава Гаральда: Основатель Ливонского ордена Вальдемар II , Князь Пскова Ярослав Владимирович и правнук Принца Пскова Князь Александр Ярославов»).

Вспоминают на территории бывшего Казанского ханства более поздние переселения, по неподтвержденным преданиям, из Смоленска - в Уфу , которая считалась Казанским пригородом и подчинялась Казанскому дворцу до конца XVII века, «по делам же духовным, даже до конца XVIII века – ведению Казанских архиереев». Свидетельством этой депортации считают бывший Смоленский собор Уфы на месте , где ранее находилась Казанская церковь. Собор был освещен в 1616 году и переименован в связи с перенесением в него Смоленской иконы Божией Матери из Смоленска – копии образа , с которым связано основание Смоленского Новодевичьего монастыря в Москве.

Строительство Смоленского собора, обращу на это внимание, велось зодчими новгородско-псковской школы. «В кремле же близ Смоленского собора под горою была древняя деревянная церковь свят. Троицы и приделами свят. Николая чудотворца и Псковской Божией Матери и другая деревянная церковь Воздвижения креста».

Эта «Церковь свят. Троицы находилась на горе близ р. Белой, при самом въезде в город с Казанского тракта. На этой же горе и близ неё расположен был деревянный кремль или детинец, сгоревший по указанию Рычкова в 1759 году». /8/

Руф Игнатьев, действительный член Уфимского Статистического Комитета и член-Корреспондент Московского Археологического общества, подробно изучавший архивы , связанные с историей Троицкой церкви и собора, отдельно занимался темой о том, был ли «вывод жителей Смоленска» в период до 1616 года, когда и основали уфимский Смоленский собор.

В конечном счете, он искал ответ на вопрос: Назвали ли так Смоленский собор - выходцы из Смоленска, оказавшиеся в Уфе до 1616 года ? Или храмоздатели собора - выходцы из других городов, в родах которых особо почиталась Смоленская Одигитрия ?

«Но вот вопрос» - пишет он : «Были ли в г. Уфе Смоленские дворяне; чем, каким безспорным анализированным фактом докажем мы всё это? …Ни где не встречалось мне имени Смоленских дворян, в смысле не одного г. Смоленска, а вообще городов Смоленской области. Вот акты архива Уфимской Гражданской Палаты, из которых можно видеть о здешних служилых людях, а эти акты прямо указывают на выселенцев из бывших польских областей, но преимущественно Полоцких и Витебских … И так ничего – и ничего прямого нет о Смоленских выселенцах, во всей этой коллекции свитков и книг в архиве Уфимской Гражданской Палаты. Кто именно поручится, что если в Уфе и существовал храм Смоленской Божией Матери, содержащий в себе хотя и безспорную копию с чудотворного образа, то он непременно построен Смольянами. Разве, не будучи жителем Киева, Москвы, Воронежа, нельзя основать храма в честь Киевских и Московских святых или свят. Митрофана Воронежского чудотворца? …» - такими словами завершил Руф Игнатьев выводы по этой части его поиска. /8/.

Следы смоленской «депортации» он не нашел. И даже после 1616 года, уже во времена царя Алексея Михайловича, перемещали в Уфу «ненадежную польскую шляхту». Насильно переселяли её в т.ч. из Полоцка , где жил И.П.Федоров -Челяднин перед его убийством царем «за заговор» .

Однако сам по себе вопрос, поставленный Руфом Игнатьевым, говорит о том, что у него могла быть другая гипотеза. Во всяком случае, есть основание обратить внимание на то, что в церкви Св.Троицы был придел Псковской иконы Божией Матери, и Смоленский собор позже был построен в стиле новгородско-псковской школы. Возможно это , как раз, Псковский след в Уфе, а не Смоленский. Ведь первый Святой Князь Пскова Всеволод Мстиславич (Гавриил) был потомком Князя Мстислава Великого Гаральда, родившегося в Смоленске. Псков и Смоленск, в этом смысле , «объединял», как раз Псков. .

Тем более, вечевой колокол в Пскове был снят 13 января 1510 г. с колокольни собора Святой Троицы, после чего и началась депортация из Пскова, завершившаяся к Троицким дням. Каким – то образом знатные семьи из Пскова, выселяемые в XVI веке, обязательно должны были обозначать свой след. А, коль скоро, на печатях Пскова была Святая Троица, то церкви Святой Троицы и особое почитание праздника Троицы могли быть - намеренно сохраненной памятью о них. Такой праздник в Троицу в Бирске - Челяднино описывал именно Руф Игнатьев, но уже в его книге «Собрание сочинений (уфимский и оренбургский период)»:

«От Бирска проходит дорога… дорогу пересекают речка Оторная и «святой ключ».. в этот ключ был у жителей обычай бросать старые иконы, с которых изображение стёрлось. Бирские жители для гулянья, здесь водят хороводы, особенно же в Троицын день, а 9 числа Мая (ст. стиль), в праздник св. Николая Чудотворца, собираются на св. ключ ученики со всех училищ и все дети учащиеся грамоте. Этот детский праздник ведётся издревле, но почему именно он установлен и взошёл в обычай - ни кто, мне, по крайней мере, не мог объяснить. ..праздник учащихся грамоте 9 Мая на святом ключе, - праздник какого-то особенного характера, праздник грамотности, нигде в другом месте кажется не существующий кроме Бирска…» ( «Уникальный праздник Просвещения и Грамотности на Николу Вешнего или - древний бирский культ архангела Знания Уриила»).

Выселение знатных семей из Пскова происходило трижды, о чем сказано выше. Как писал митрополит Евгений Болховитинов: в 1510 году, т.е. при наместнике И.А.Челяднине, «в 1569 году ещё переселено 500, а 1615 году 300 семейств».

Названный 1615 год непосредственно предшествовал строительству Смоленского собора в Уфе, что обращает на себя внимание.

Нет никаких сведений о храмоздателях - об этом сообщает Руф Игнатьев. Но он выделяет два важных факта и две очень интересные легенды.

На близость с Литовской Русью указывал, в частности, тот факт, что «в ризнице Уфимского кафедрального Воскресенского собора хранится… антиминс церкви Успения Богородицы Свято-духова Буйницкого мужеского монастыря, ныне Могилёвской губернии, освящённый в 1637 году Сильвестром Косовым, епископом Могилёвским, Витебским, Мстиславским и Оршанским, что в последствии был Митрополит Киевский и современник Богдана Хмельницкого.

Акцентом же на событиях, связанных с «Лжедмитрием», является захоронение на кладбище Смоленского собора «знаменитого дипломата, думного дьяка царей Феодора Иоановича и Бориса Годунова, потом Великого Секретаря и подскарбия (государственного казначея) во времена Лжедмитрия, Афонасия Ивановича Власьева, представлявшего его в своём лице в Кракове, где в присутствии Сигизмунда III вместо Царя Димитрия обручался с Мариною Мнишек».

Легенды же Смоленского собора Уфы таковы:

«После пугачевщины в приделах во имя Апостол Петра и Павла и свят. Николая, виделся огонь, но не похожий на обыкновенный, происходящий от свечей, а как будто бы от постоянной молнии…Поручено было изследовать людям благоразумным и опытным. Оказалось, что изстари здесь погребено много знатных лиц… а по этому свет был ничто иное, как фосфорическое испарение, происходящее от мёртвых тел». На чем свечение и прекратилось.

«В марте 1771 г. в сводах тёплого собора стал слышаться колокольный звон или гул подобный звону; гул начинался от сводов настоящего Смоленского собора и, проходя по своду, оканчивался в приделе св. Николая чудотворца; но потом сново начинался. Гул слышался более во время заутрени, во время чтения шестопсалмия (слава в вышних Богу) и так громко, что заглушал чтеца». Предположили, что это плохо закрепленный крест купола. Но и после ремонта….» звон продолжился до Октября 1774 г., когда Чика осадил г. Уфу; звон был как бы предзнаменованием Пугачёвщины…».

Завершает свое исследование , посвященное Троицкому- Смоленскому собору, Руф Игнатьев словами о том:

«…что история Смоленского собора есть история самого города Уфы, так как везде в истории всякой русской области, в силу вековых религиозных начал, принимает первое участие первопрестольный храм города и его области. С крестом и молитвою начинает Русь свои перевороты, дни событий, торжеств и воспоминаний».

Ныне Смоленский собор Уфы называется Троицким, в память о сгоревшей церкви , поставленной воеводой Иваном Нагим, которого в 1574 году московское правительство направило для сооружения города Уфы, вместе с сыном боярским Голубцовым и с отрядом стрельцов. «По прибытии на место в день Святой Троицы они «в един день» на берегу речек Ногайка и Сутолока срубили деревянную церковь. Назвали ее Троицкой в честь великого праздника. Простояла она долго, целых 222 года, покуда не сгубил ее в 1776 году пожар, начавшийся от удара молнии» ( Нагой Иван Григорьевич).

Названный 1574 год - одна из дискутируемых дат основания Уфы, в пользу которой говорит сказанное Руфом Игнатьевым, о дате отсчета от первого храма. Однако в дискуссиях такого рода большое значение имеет имя основателя.

Если принять 1574 год , то основатель - воевода Иван Григорьевич Нагой, родственник будущей царицы Марии Нагой , который на её свадьбе сидел с братьями невесты. Позже он был воеводой в Тюмени , Березово и Верхотурье.

Если же год основания Уфы - 1586-й и основатель Михаил Александрович Нагой , то он уже «сидел в чине» на свадьбе Лжедмитрия I и Марины Мнишек, а также встречал её в Смоленске.

В 2010 году, в ответ на запрос союза предпринимателей Башкортостана, подготовлено заключение ведущего научного сотрудника Института российской истории РАН, руководителя Центра истории народов России и межэтнических отношений д.и.н. Трепавлова В.В., согласно которого «Иваном Григорьевичем Нагим был заложен некий стратегический пост, который через 12 лет получил статус города».

В контексте истории Челяднино , позже переименованного в Бирск, интерес представляют даты, более близкие к времени основания ц.Казанской иконы Божией Матери и возможных поселений около неё знатных псковичей, депортированных, первый раз, в 1510 году .

Новгородцам, в связи с более ранним подчинением Москве, можно сказать, повезло, в том смысле, что они оказались в столице Московского княжества, поскольку отношения с ханствами в 1471 году были иные. Это было время Большой Орды и хана Ахмата. И новгородцы , вследствие этого, не были полностью отодвинуты на периферию общественной и государственной жизни. Возможно, дело было ещё и в том, что первыми наместниками Новгорода стали Князья Иван Васильевич Стрига - Оболенский и Ярослав Васильевич Стрига Оболенский - родоначальник князей Ярославовых, и они не допускали столь сильного понижения в государственной иерархии, как это произошло в случае со знатью псковской.

Псковские же знатные семейства теперь приходится искать, ориентируясь, в т.ч. на бояр Челядниных, при одном из которых началась депортация из Пскова, а в связи с "заговором" другого - казнили казанских ссыльных - Ярославских князей.

Уфимский Кремль, в этом контексте интересен тем, что он был построен после взятия Казани, когда воеводой при строительстве в Свияжске, в 1551 году был Иван Петрович Федоров-Челяднин. В этот же год на строительстве в Свияжске находился Князь Семён Иванович Телятевский-Пунков или Микулинский из князей Тверских, назначенный в 1552 году наместником в Казани. Спустя 7 лет, в 1559 году, Князь Александр Ярославов ходил под его руководством в Ливонских поход. Боярин И.П.Федоров-Челядин упоминается в Свияжске ещё раз в 1556 году, в ипостаси воеводы. Других Челядниных в это время в Казанском ханстве не было. А в 1555 году - основан город Челяднин, одноименный подмосковной вотчине И.П. Федорова – Челяднина, упоминаемой в записи писцовой книги 1578 года Коломенского уезда:

«За княж Даниловою княгинею Ростовскою за Прасковьей, а преж того было в вотчине за Иваном Петровичем Федоровым полсела Кишкина Челяднина на речке на Речице, а в нем храм Федора Тирина да Афанасия Афонского деревянный, стоит без пения».

Запись указывает на то, что именно для И.П.Челяднина, находившегося в казанском ханстве с 1551 по 1556 годы, было характерно называть свою вотчину – Челяднино, т.е. конкретно так, как изначально назывался Бирск, по сведениям В.Татищева.

В писцовой книге это упоминание относится уже к тем датам, когда приближенный боярин Ивана Грозного был в 1568 году казнен самим царем, после раскрытия «заговора Челяднина», о чем уже было сказано выше.

В эти годы осваивались земли казанского ханства , после взятия Казани в 1552 году. Но одновременно шли ещё Черемисские войны. И было далеко не безопасно, тем более, на реке Белой, т.е. не столь уж близко к Казани.

Строительство города на реке Белой не могло быть ссылкой. В эти годы И.П.Федоров-Челяднин был ещё в почете у Ивана Грозного.

А поскольку вслед за Челядниным зеркально отразились в топонимике и Ярославовы, и Ярославовы жили локально здесь 400 лет, и рядом с ними жил круг знаковых фамилий, ранее отмечавшихся рядом с князем Александром Ярославовым Ярославским, такие как Алексеев,а также Шишкин, то есть основание для раздумий над тем:

Почему именно Челяднин первый так далеко продвинулся к границе казанского и астраханского ханства, возникшего на развалинах Золотой орды и завоеванного в 1556 году.

Не был ли этот город Челяднино –Бирск , своего рода, плацдармом для завоевания Астраханского ханства, подобно Свияжску в 1551 году.

Не продолжал ли И.П.Челяднин дело воеводы и дипломата И.А.Челяднина, которого в 1512 году приглашал, в его ханскую столицу, казанский хан Мухаммад-Эмин для некоей исповеди.

Мухаммад-Эмину надо было сообщить И.АЧеляднину важную тайну, объясняющую восстание в Казани против русских в 1505 году, санкционированное казанским ханом, несмотря на мирный договор.

«В феврале 1512 г. Мухаммед-Амин - сын Крымской ханши Нур-Султан направил в Россию «человека своего Бозюку–Бакшеа» с просьбой прислать к нему Ивана Андреевича Челяднина, которому хан хочет исповедаться о «лихом деле», которое он «учинил» (речь, видимо, шла о погроме русских в Казани в 1505 г.). Великий князь исполнил прошение, послав в Казань боярина и конюшего Ивана Андреевича Челяднина с дьяком Елизаром Суковым на подводах. Мухаммед-Амин «Ивану Андреевичю тайну свою исповедал чисто и с великим князем в крепкой шерти и в вечном миру, в дружбе и в любви учинился...», и Челяднин был отпущен ханом в Москву вместе с казанским послом Шаусейн-Сеитом. В русскую столицу дипломаты прибыли в марте. Добрососедские отношения ханства с Москвой сохранялись до тех пор, пока там сидел Мухаммед-Амин»./2/

Дополняет эту довольно редкую историю Марсель Зейнуллин, в его статье «Все казанские ханы», цитируя также рассказ С.Х.Алишева о большом посольстве Шах Хусейн Сеита 1512 года в Москву:

"Целью посольства было заключение вечного мира. Для этого надо было объяснить крутой поворот в политике Мухамет-Эмина в 1505-1507 годах. Поэтому посольство просило отпустить к казанскому царю верного и близкого человека Василия III, а именно боярина И.А.Челяднина. Челяднин поехал в Казань, где Мухамет-Эмин тайно сообщил ему об истинных причинах событий 1505-1506 годов и просил о вечном мире, дружбе и любви с великим князем".

Что за тайну поведал Мухамет-Эмин Челяднину, каковы были истинные причины событий 1505-1506 годов, С.Х.Алишев не раскрывает. Тем более: может быть, зря казанцы одарили этого своего хана славой защитника национального достоинства татар и, говоря словами Худякова, окружили "ореолом победителя"? …»

1505 год - это год, когда Соломония Сабурова стала супругой Василия III. Через несколько месяцев после этой свадьбы, в 1505 году умер Иван III. И в этом же 1505 году, сразу после смерти Ивана III, венчанный на царство «Дмитрий внук» был окован в «железа», в тюремном заключении.

Казанский хан Мухаммед-Эмин мог быть возмущен этими московскими событиями. Возможно, были задеты интересы его близких, тайных родственников, либо друзей. Или это была ревность. Ведь в отрочестве хан находился в Москве и знал многих участников событий 1505 года.

Умершего в 1505 году царя Ивана III автор исторических заметок «Все казанские ханы» упоминает даже , как «названного отца» хана Мухаммад Эмина. Он также обращает внимание на фактор женского влияния в судьбе Мухаммад Эмина. Это и влияние его матери Нур-Султан. И влияние супруги, брак с которой был заключен перед событиями 1505 года. Супругой казанского хана стала вдова его сводного брата хана Али, сосланного в Вологду. Вдова Али, ставшая женой Мухаммад Эмина «замышляла месть» и действовала сообразно её замыслам , убеждая мужа в том , что и с ним могут поступить в любой момент так, как поступили с её первым супругом. Основанием для беспокойства, а также для смены политики хана на антирусскую могло стать произошедшее с Дмитрием внуком, закованным в железо.

Было и ещё одно событие. Относилось оно к 1506 году, но подготовка началась в 1505 году.

У Мухаммед-Эмина был брат по отцу - царевич Кайдулу, который в 1506 году, крестившись с именем Петр , женился на родной сестре Василия III - Великой княгине Евдокии Ивановне, дочери Ивана III. Т.е. сводный брат Мухаммед-Эмина мог оказаться в самом близком родстве с Московскими царями, что и произошло.

В главе "Политическая борьба у царской колыбели" книги Н.Прониной /15/ рассказывается , в частности, о том, что:

"Возможность возведения царевича Петра на московский престол была столь реальной, что, уходя в 1509 г. в поход на мятежный Псков, бездетный Василий написал завещание, согласно которому в случае его гибели престол должен был наследовать именно татарский царевич. И это решало не только проблему преемника. Исследователь отмечает, что подобный шаг русского государя представлял «существенный интерес для борьбы за решение казанской проблемы. Назначение царевича Петра наследником... создавало возможность мирного воссоединения России и Казани в единое государство», а следовательно, и избавление от многолетних кровопролитий на восточных границах... Но в 1523 г. царевич Петр неожиданно скончался".

Этот сценарий, готовившийся , начиная с 1505 года, отодвигал казанского хана Мухаммед-Эмина на второстепенные роли, что не могло не вызвать его гнева.

В совокупности, все указанное выше, привело к военному и дипломатическому конфликту, который затем дипломатическими же способами и разрешали.

«…Мухамет-Эмин весной 1505 года послал Шах Юсупа с грамотой "о каких-то делах". Это послание из Казани побудило Москву отправить к Мухамет-Эмину посольство влиятельного дипломата Михаила Кляпика… С.Х.Алишев пишет, что Кляпик повёл себя в Казани очень гордо и резко. Казанский хан ответил тем же: московский посол был арестован, а все находившиеся в Казани купцы и прочие русские "задержаны"…. По его версии Карамзина события развивались так:

"…Настал праздник Рождества Иоанна Предтечи, день славной ярмонки в Казани, где гости российские съезжались с азиатскими меняться драгоценными товарами, мирно и спокойно, не опасаясь ни малейшего насилия: ибо Казань уже 17 лет считалась как бы московскою областию. В сей день схватили там посла великокняжеского и наших купцов: многих умертвили, не щадя ни жён, ни детей, ни старцев; иных заточили в улусы ногайские; ограбили всех без исключения…».

Уже в 1510 году, после смерти Великого князя Дмитрия Ивановича внука и назначения наместником в Псков И.А.Челяднина боярина и дипломата, в связи с началом активных действий Василия III, к московско-казанско-крымской дипломатии подключилась мать Мухаммад –Эмина царица Нур-султан.

В 1510 году она приехала из Бахчисарая и побывала в Москве и Казани, чтобы повидаться со своими сыновьями Абдул-Латифом и Мухамет-Эмином….В Москве Нур-Султан была торжественно встречена Василием III с боярами, повидалась с Абдул-Латифом, через месяц выехала в Казань, где пробыла более девяти месяцев у Мухамет-Эмина, а потом пять с половиной месяцев снова в Москве у другого своего сына. Исторические источники говорят о том, что долгое пребывание царицы в Москве было использовано для дипломатических переговоров между московским, крымским и казанским правительствами. Возможно, Нур-Султан политическим весом Крымского ханства повлияла на Москву, а материнским авторитетом на Мухамет-Эмина. Во всяком случае, М.Г.Худяков прямо так и пишет: пребывание царицы в Москве "завершилось заключением вечного мира между Казанским ханством и Россиею".

Казанский хан Мухаммад – Эмин единственный казанский хан, которого Московские князья «ставили» на Казань /2/. Это была предпочтительная для них фигура. Он представлял династию Улу-Мухаммада, которая правила в Казани с 1437 года до 1518 года и в хронологии три его периода правления в истории «Казанского ханства» отражаются так:

Али 1479-1484

Мухаммад-Эмин 1484-1485

Али (вторично) 1485-1487

Мухаммад-Эмин (вторично) 1487—1495

Мамук (Тюменский) 1495—1496

Абдал-Латиф (Касимовский) 1497—1502

Мухаммад Амин (в третий раз) 1502—1518

Более подробно история троекратного появления на казанском престоле хана Мухаммад-Эмина представлена в книге «Татары и Русь» В.В.Похлебкина, где приводится хронология всех военных столкновений и дипломатических конфликтов/3/

Первому походу Ивана III на Казань предшествовала Русско-татарская война 1467-1469 года.

Происходила она по времени после того, как участник этой войны Князь Иван Васильевич Стрига - Оболенский уже был Князем Пскова в 1464 году и наместником в Ярославле, когда приводил Ярославль во власть Москвы. В бытность его в Ярославле также упоминается боярин и великокняжеский дьяк Левонтий (Алексеев) Ярославов. Сам же Князь Иван Васильевич Стрига Оболенский - родной брат по отцу Князя Пскова Ярослава Васильевича - Оболенского, родоначальника князей Ярославовых.

В годы Русско-татарской войны 1467-1469 года Князь Иван Васильевич Стрига Оболенский «выгнал из Костромских пределов татарские войска , а нападение на земли марийцев — с севера и с запада осуществили отряды под командованием князя Даниила Холмского, дошедшие даже до самой Казани». При этом, сын покорителя Казанского ханства воеводы Даниила Холмского - Князь Семен Данилович , был в родстве с Челядниными. Его супругой была сестра боярина И.А.Челяднина - Мария Андреевна Челяднина (Воитель. Первым покорителем Казанского ханства был воевода Данила Холмский)

Вместе с Семеном Даниловичем Холмским , уже в 1499 году, в Казань ходил Князь Федор Телепнев-Оболенский , отец Ивана Федоровича Телепнева-Оболенского - фаворита царицы Елены Глинской. Цель похода - посадить царевича Абдул-Латифа, сына царицы Нур-Султан, на царский престол. В мае 1508 года Князь Федор Телепнев-Оболенский , брат Князя Пскова Ярослава Оболенского командовал также «полком правой руки в походе русской рати на помощь восставшему князю Михаилу Львовичу Глинскому». В том же году был убит при штурме Мстиславля. Можно сказать, что благодаря Князю Федору Оболенскому и появились в России Князья Глинские. А его сын позже стал фаворитом царицы.

Первый покоритель Казанского ханства Князь Холмский, как видим, одновременно, защищал границы Пскова и ходил на Казань. Новгород в эти годы был уже подчинен Москве, а Псков остался, по сути, «вторым княжеским центром» бывшего Новгородского княжества, вследствие древних партнерских отношений с Новгородом.

Символичным, в контексте роли Князя Холмского в истории Пскова и Казани, видится то, что первым настоятелем в XX веке Псково-Печерского монастыря, основанного при Князе Ярославе Оболенском в 1473 году, был архимандрит Мефодий (Холмский) из Холмского уезда Псковской губернии.

В 1469 году, когда Князь Даниил Холмский взял Казань, Иван III в Казани заключил мирное соглашение с Казанским ханом Ибрагимом на условии возврата русских пленников, отказа от набегов и иного нарушения границ Казанского ханства. Это мирное соглашение действовало 8 лет до тех пор, пока «в феврале 1478 г. Иван III односторонне нарушил договоренность с ханом Ибрагимом, начав военные действия у города Хлынова с целью вернуть Вятскую область (край) в состав России».

В указанные 8 лет мирных отношений с Казанским ханством Велики князь Московский Иван III совершил известный поход на Новгород 1471 года, когда новгородцы были лишены Новгородского колокола и вольный город стал частью Московского княжества.

А поскольку именно этот опыт 1471 года через 40 лет был повторен в Пскове при боярине И.А.Челяднине, то весьма важно обратить внимание на круг участников событий в период с 1471 года - до 1473 года, когда в Псков прибыла вторая супруга Ивана III - Софья Палеолог.

Главной фигурой новгородских событий был Князь Иван Васильевич Стрига Оболенский, до этого изгнавший татар из Костромы, после чего Даниила Холмский оттеснил их до самой Казани. Князь Иван Васильевич Стрига Оболенский вместе с братом Ярославом Васильевичем Оболенским и стали первыми наместниками Новгорода, уже подчиненного Москве.

После Новгородского похода Князь Ярослав Оболенский вместе с Князем Данило Холмским отправляются к Пскову , в связи с угрозами уже со стороны Ливонского ордена и нарушением договоренностей со стороны магистра. Участвуют в этот год, в урегулировании отношений с магистром и епископом Дерпта близкие родственники, каковыми являлись Князь Ярослав Оболенский , Князь Данила Дмитриевич Холмский и Князь Иван Булгак.

Родство Князей Оболенского, Холмского и Булгака, возникшее при участии матери Князя Ярослава Оболенского - Марии Всеволож описывалось мною в статье :

«Юрьевская дань» Ярослава Новгородского в Псковском Договоре с Ливонским Орденом 1473 года:

«…В судьбе названных Князей Данилы Холмского и Иван Булгака большую роль сыграла мать Князя Ярослава Оболенского - Мария Всеволож - Заболоцкая из Князей Смоленских - супруга Князя Василия Ивановича Оболенского и Тарусского. Ещё, будучи супругой Князя Василия Ивановича Оболенского, Мария устроила браки Князей Данилы Холмского и Ивана Булгака с внучками Ивана Дмитриевича Всеволож-Заболоцкого, её отца либо дяди…».

За 22 года до описываемых Псковских событий Мария Всеволож-Заболоцкая , мать Князя Ярослава Васильевича Оболенского была украдена ханом Сеид Ахметом

«В августе 1449 г. татары «полонили княжь Василиеву Ивановича Оболенского княгиню Марию», ее дальнейшая судьба неизвестна. Сеид-Ахмедовых татар удалось нагнать в Поле и разбить, но часть из них убежали. Можно предположить, что первая жена В.И.Оболенского Мария вскоре после пленения умерла, тогда он ((Князь Василий Оболенский) мог жениться второй раз - на Евпраксии (Белевской). Это могло произойти в начале 1450-х г.г.».

Судя по годам, пленил Смоленскую княгиню Марию Всеволож Заболоцкую Сайид-Ахмад I - первый хан Большой Орды, родившийся и воспитывавшийся на территории Великого Княжества Литовского и там же завершившего свой жизненный путь с его девятью сыновьями. Он часто действовал в союзе с Литовскими князьями и был большим оппонентом Улу-Мухаммада, предка казанского хана Мухаммад –Эмина, который, как раз, и исповедовался о некой тайне перед боярином И.А.Челядниным.

Если говорить о тайнах геополитических, то , с моей точки зрения, есть две самые большие тайны, относящиеся к тезкам, двум Мариям Княгиням Всеволож-Заболоцким из Смоленской династии.

Одну Марию украл хан Большой орды Саийд-Ахмад I в 1449 году.

Вторая Мария должна была стать в 1332-1333 годах женой Василия II Темного...Но не стала. Дальнейшая её судьба не известна

Продолжение следует

Ссылки:

[1Вернадский Г. Россия в средние века
[2] Д.А. Котляров
[3] В.В.Похлебкин. «Татары и Русь» М., Международные отношения.2000 г.
[4] Литовская княжна и Золотой пояс
[5] «Музей «Петра и Павла» и «флигель Ярославны» на Чистякова - Ожаровской. Художницы и Джованнины о мечте и реальности. И в Иверии
[6] Повесть о Псковском взятии
7] Воитель. Первым покорителем Казанского ханства был воевода Данила Холмский
[8] История Троицкой церкви.В изложении уфимского краеведа Р.Г. Игнатьева
[9] Основание Уфы
[10] Российская Академия наук. Русскую Уфу основал русский воевода Михаил Нагой
[11] Ярославы церковь Архистратига Михаила
[12] И.Ф. Малюков.Липецкое областное краеведческое общество
[13] Покорение Казани и Астрахани Иваном Грозным
[14]Новицкий Г.А.Новые данные о русском феодальном землевладении в Прибалтике в период Ливонской войны (1558—1582)
[15]Иван Грозный: «мучитель» или мученик? , Наталья Пронина

Все материалы раздела «Финансы, банки, рубль, власть»

Реклама

© Авторские права на идею сайта, концепцию сайта, рубрики сайта, содержание материалов сайта (за исключением материалов внешних авторов) принадлежат Наталье Ярославовой-Оболенской.

Создание сайта — ЭЛКОС