«Красная книга» талантов в стране процветающего энергокапитализма (основы безопасности интеллекта)
© Наталья ЧИСТЯКОВА
22.01.07 г.
Проекты, основанные на мечте об инновационной и интеллектуальной революции в России, и в частности, проект тюменско-питерского «Технопарка», не станут реальностью (по целям), также как не стал в свое время реальностью проект создания научно — аналитического центра по обеспечению недропользования в Тюменской области, решение, о формировании которого было принято почти 14 лет назад, ещё в 1993 году (Решением Малого Совета Тюменского областного совета народных депутатов № 170 от 09.06.1993 года, перечень публикаций (Скачать в формате Word), 1993 год), если не поменять в корне ситуацию на российском «интеллектуальном рынке».Под главной целью проекта, мною понимается не ускоренное «освоение» капитальных вложений, а повышение нефтеотдачи, в частности, если речь вести о «Технопарке».
И в случае с этим несостоявшимся тюменским центром, и в случае центром недропользования в Ханты-Мансийске, который продвинулся в плане материальной реализации намного дальше (здание, суперкомьютеры …), главная проблема состояла в том, что так и не удалось, по хорошему и комплексно, «Включить интеллект» в ходе реализации проектов и программ. Как результат, оснащенный мощнейшим образом Югорский научно-исследовательский институт информационных технологий, ведет, наряду с прочим, муниципальные базы данных. Команда: Ж.Алферов, А.Аганбегян и др. — не тюменская, и каждый курирует своё, сложившееся годами направление, т.е. общая «стратегическая картинка» не складывается.
Авторский надзор по главным Программам города Тюмени, проведенный мною в этом году, по истечении 10 лет с момента формулирования «гражданского заказа» жителями Тюмени, также показал, что все эти десять лет органам власти хорошо удавалось только делать капитальные вложения и покупать (компьютеры, столы, кресла, машины…). А вот там, где надо было «Включать интеллект»: т.е. создавать безупречные проекты, применять новые технологии, оперативно корректировать стратегии и содержание городских приоритетов, т.е. там, где требовалось знание на качественном уровне и умение работать в том поле, где Знание ещё не создано: делать открытия и выдавать новые неординарные идеи, во всех Программах и проектах имело место заметное «интеллектуальное запустение».
В годы превращения экономики России в экономику моно-сырьевую синхронно снижались КПД инвестиций, нефтеотдача, «отдача интеллекта». Снижались из-за агрессивности, алчности, стяжательства. Земля и недра «затаились от боли», как это поётся у В.Высоцкого, а таланты от науки ушли во внутреннюю эмиграцию.
В последние годы отношение к интеллекту в России стихийно стало принимать жуткий и варварский характер. Произошло это после того, как цена на интеллектуальный продукт была повышена федеральным пиаром, в том контексте, что Россия станет страной «Расцвета науки» и новых научных технологий… Т.е. сыграли на повышение цены научного, аналитического и экспертного продукта, до того, как защитили российские интеллектуальные разработки.
Думаю, авторы идеи инновационного прорыва не предполагали, что в связи с созданным ими ажиотажем ещё более остро встанет вопрос о «Безопасности интеллекта» или, как называют это на планете, о «ликвидации угрозы раскрепощения интеллектуальной собственности» (отделении интеллектуальной собственности от собственника, в том числе, насильственными методами). Хотя мне представляется, что им надо было продумать о последствиях.
Алмаз на городском тротуаре — это столпотворение и мордобой. Талант, что есть аналог не ограненного интеллектуального алмаза, тем более в условиях, когда вокруг «мыслительных продуктов» собираются делать Большой бизнес — эта точка не менее сильного притяжения алчущих и желающих подзаработать на перераспределении «интеллектуальных ценностей».
Нефть и Идея, как первый интеллектуальный продукт имеют полное сходство в том, что между скважиной и экспортным покупателем выстраивается примерно столько же посредников, сколько между человеком, «фонтанирующим идеями», и, соответственно, ценителями интеллектуальных продуктов.
Общаясь не столь давно с крупным бизнесменом, я заметила в разговоре, что между учеными, аналитиками, экспертами и «покупателями от бюджета» выстраивается всё больше и больше посредников. На что он мне неожиданно ответил: «Как же дорого стоит этот «интеллектуальный товар», если за счет него можно накормить так много посредников».
Вот тогда у меня впервые возникла аналогия между «ножницами» в цене нефти на устье скважины и мировых биржах, и «ножницами» в оплате труда ученого (аналитика, эксперта) «на устье интеллекта» и ценой этого же «мыслительного продукта» на конце «потребительской цепочки».
Однако это не полная аналогия. Есть и различие, и оно существенное. Если решение о консервации нефтяной скважины может принять собственник — чаще всего крупная нефтяная компания, поглотившая, в ходе короткой исторической эволюции, всех претендующих на прибыль побочных посредников, то решение в отношении того, фонтанировать ли далее идеями или прекратить это фонтанирование, принимает сам человек. И делает он это: исходя из цены рынка на идеи, и возможности получать долгосрочный доход, поскольку интеллект, истощается также как и недра, даже у самого высокопродуктивного ученого, «запитанного» от самого мощного «интеллектуального пласта», сравнимого с тем же Самотлором, если и дальше использовать «нефтяные аналогии».
Как уже сказано выше, ученые и таланты, «закрылись», ушли во внутреннюю и внешнюю эмиграцию. И потому кроме, преимущественно «архивов старых патентов» сейчас особо и нет ничего, что могло бы подпитать оптимизм авторов идеи того же «Технопарка», пусть даже они этого и не желают слышать, также, как 15 лет никто не хотел слышать про кризис рационального недропользования и снижение нефтеотдачи.
А вот после того как проблему «критического снижения нефтеотдачи» «выпаривали» более 10 лет, не желая предпринимать каких-то эффективных действий, теперь вдруг все «обернули лица» к решению этой задачи, коль скоро она уже подросла до «глобальных масштабов» и есть где проявить себя.
Однако между старыми патентами и нефтью открытой 10—15 лет назад есть огромная разница. Качества «старой нефти» (с давно открытых месторождений) и «новой нефти», с месторождений введенных в эксплуатацию в последние годы, существенно не отличаются. А вот старые изобретения и новые изобретения — отличны кардинально. Работа с архивами патентов и изобретений подобна «скупке золота». «Ценное зерно» найти, конечно, можно, но где-то «алмазы огранены по старым технологиям, где-то дизайн устаревший либо сплав — не модный». Т.е. если речь не идет о шедевре, то это все продукты для повторной переработки («переплавки» и пр.).
Такой «поиск грибов по оборышам» в «библиотеках морально устаревших идей» к интеллектуальной и инновационной революции не имеет никакого отношения.
Происходящее вернее назвать «Приватизацией по сусекам» того, что было сделано в период СССР.
Таким образом, сегодня многие интеллектуальные продукты нефтегазовой отрасли — это «объекты на переплавку…» и даже если дата этих изобретений формально «свежа», то, чаще всего, мы имеем дело с продуктами повторной обработки «первичного ресурса», «первичного озарения», первичного сырья.
Совершенно очевидно, что для интеллектуального прорыва в России этого мало.
Надо, чтобы интеллект заработал вновь. И вот тут как раз и встает проблема защиты от «раскрепощения интеллектуальной собственности».
Преобладающая часть защитников интеллектуальной собственности сегодня достаточно узко трактует содержание этой защиты. Как правило, всё сводится к борьбе с контрафактной продукцией, когда захватываются и несанкционированно используются зарегистрированные торговые марки в России, нарушаются права обладателей собственности на патенты и изобретения.
Такой подход выгоден монополиям и крупным корпорациям, скупившим («приватизировавшим») многие авторские права и, соответственно, контролирующим их соблюдение, лоббирующим ужесточение законодательства в этой сфере и прочие правительственные меры.
Возможно, такой подход хорош для Европы и для Америки, где патенты и изобретения регистрируются именно на тех, кому эти изобретения и принадлежат. В этих странах сложность экспроприации интеллектуальных идей до регистрации авторских прав на идеи, определяет и хорошие гонорары непосредственно авторам.
В России же все по-другому.
Во-первых, авторы патентов часто не могут сохранить свои права на международном рынке, поскольку есть сложности с защитой зарегистрированных в России патентов, если права на аналогичные идеи и изобретения, имеют ученые не из России. Как жалуются изобретатели, наши патенты не очень хорошо «поддерживаются» и государство не выступает в защиту российских талантов от науки.
Во-вторых, у нас часто экспроприация творческий идей и открытий происходит до фиксации авторских прав. Об этом практически не говорят, а это главная российская специфика «раскрепощения интеллектуальной собственности».
Из-за практики и законов в России существует много способов взять без разрешения (стащить) интеллектуальный продукт на его пути вдоль технологической цепочки: «от идеи до патента» или «от идеи до обнародования».
Можно отклонить заявку на патент, а затем зарегистрировать нечто подобное на себя.
Можно предложить человеку от имени серьезного издания подготовить статью, а затем не опубликовать её или опубликовать без самых ценных идей. К сожалению, сегодня в журналистику внедрено много тех, кто занимается коммерческой разведкой для ФПГ (по совместительству), в том числе, вызнает информацию о ценных интеллектуальных разработках.
Можно провести конкурс под важную должность или предложить людям подготовить стратегический план под будущее сотрудничество.
Можно переманить «Ученика», накормленного идеями, планами и стратегиями «Учителя», подвигнув его на предательство и, соблазнив, соответственно, открывающимися этим предательством перспективами … Не удивительно после этого, что у нас все меньше научных Школ, потенциальные ученики ( особенно внедренные) не стоят того, чтобы Учитель в них вкладывался.
Однако ученые не относятся к тем людям, которых можно много раз заставить «стоять на одних и тех же граблях». У них определенная этика и «братство», и они обмениваются между собой впечатлениями о добросовестности либо недобросовестности тех или иных агентов рынка, интересующихся интеллектом, идеями и поиском талантов. Много раз такие схемы не растиражируешь. Интеллектуалы, с учетом первого неудачного опыта, соглашаются на переговоры только с теми, кто имеет авторитетные должности или обладает авторитетом слова.
Однако и тут возникает новая практика не без участия посредников, стяжающих около науки. Они «подвязываются» устроить встречи ученых с важными чиновниками и с «оказией» передать «свежий творческий продукт» для того, чтобы будущий визави от власти заранее ознакомился с ним. Этот «продукт» легко может исчезнуть в тех же «черных дырах», в которых ранее исчезали научные записки патриотов-ученых. Просто теперь патриоты-ученые уже ничего не пишут, делопроизводители, сидевшие ранее «на потоках информации с хорошим содержанием интеллекта» тоскуют, и потому приходиться провоцировать интеллектуалов на творческие откровения под предлогом того, что во власти их слова и мнения «ждут как из печи пирога».
По сути, то о чем я веду речь, называется мошенничеством на доверии в интеллектуальной сфере.
«Упыри» атакуют таланты России.
В классификации староверов «Упыри» представляют низшую категорию, «лишенных божественной мудрости». В триаде: «труд производительный», «труд ратный», «труд разума», мошенники представляют «труд разума» на самом низшем уровне, т.е. являют собой тех, кому «Богом не дано», но при этом они что-то соображают на своем уровне, на предмет, как украсть(«Путь Лебедя», раздел 14 «Путь добра, Путь деяний…»).
Научная общественность в некотором смысле ошарашена, такой новой политикой «поддержки интеллекта». Самое интересное, что эти схемы не работают без ВИП-чиновников и иных людей наделенных «статусом от государства», в том числе общественным. Получается что или этих ВИПов «упыри» используют «в темную», или «дивиденды» от встроенности в такие схемы приятнее репутации, хоть «слухом земля полнится» и репутация «плывет».
Отмечаются и «пробные шары», запускаемые для проверки возможности «снять информацию» под новые «приманки». Потенциальные «Экспроприаторы» пытаются ссылаться на административный ресурс для своего «интеллектуального рейдерства».
В Тюмени недавно прошла информация о том, что некоторые посланцы, прикрывающиеся именем власти, выведывают информацию о патентах и изобретениях, сегодняшних научных исследованиях, предлагая работать с властью, но не напрямую, а «через кордон». Брэнд будущего «Технопарка» тут тоже, намеками, активно эксплуатируется. Т.е. сначала предлагается даже не продать, а отдать по договору наши научные разработки за границу, а затем, вернуть их в Россию в упаковке новейших иностранных технологий. Пиар под новейшие иностранные технологии идёт мощный уже не первый год. Т.е морально большая часть общества готова. Называется и покупатель, готовый щедро платить. Это Бюджет России или Бюджеты регионов. Вроде как реальная версия… Люди могут теоретически поверить…
Однако замечено, сами чиновники официально такие предложения не делают.
От кого это идет пока не понятно…Время покажет, но научная общественность явно взволнована такими странными предложениями. Тем более все уже знают, что в другой стране российским ученым права свои зарегистрировать сложно и ещё сложнее сохранить.
Пообщавшись в этом году с учеными по теме глобальной безопасности, поняла, что даже в самой «российской системе патентов» есть признаки «выманивания» открытий, под якобы государственную гарантию. Ведь, когда аналогичное открытие патентуется за пределами России, вдруг оказывается, что никто от государства, выдавшего документ о правах, не берется ученого защитить, а дубль, зарегистрированный не в России, почему-то имеет приоритет.
Ясно, что вся эта незащищенность продукции мыслительной деятельности мотивирует к принятию решения о прекращении фонтанирования идеями, т.е., о «консервации человеко-фонтанов».
Но и тут не все просто в научно-креативном мире.
В разработке нефтяных месторождений есть такое понятие как «вызов притока». Для того чтобы нефть начала двигаться в направлении скважины и подниматься на многие тысячи метров от забоя к устью (на поверхность, в зону доступности) проводится целый комплекс мер, в том числе, и снижение давления на забое.
Для того же, чтобы заставить «фонтанировать идеями» ученых им, снижают зарплату (доход). Т.е. тоже делают своего рода «вызов притока».
В озвученном публичном варианте это звучит так: «Гений должен голодать». Т.е. у нас, оказывается, придуман новый способ стимулирования научной и творческой деятельности: «Голод и желание Выжить!». Т.е. «мошенники около науки» пытаются ещё под это и теорию подводить, моральное оправдание искать под своё убожество.
Научные и технологические прорывы в Европе, Америке, Японии обеспечены все-таки не «режимом голодания ученых», не лишением их защиты со стороны государства и, тем более, не натравливанием армий «упырей».
В истекшем году столкнулась с сюжетом, когда действующему ученому предложили «забыть имя» в обмен на постоянный доход. Почему-то вспомнился фильм о войне: «Помни имя свое!». Подумалось: «Вот сейчас много говорят о фашизме». А разве это не фашизм: делать «вызов притока интеллекта» вынуждая ученых идти путем Лишений. Основоположники той же Школы разработки нефтяных и газовых месторождений вынуждены в 70—80 лет читать полные курсы лекций. Тогда как именно Школой прикрываются, продвигая идею «Технопарка», «цена вопроса» которого миллиарды нефтяных рублей. Коллегам же наших ученых-нефтяников в других странах достаточно быть просто Консультантами для поддержания достойного уровня жизни.
Четвертая стадия — так называют завершающую стадию разработки нефтяных месторождений падающего этапа добычи. Это «финиш»: в основном затраты на «отделение нефти от воды», консервацию скважин, ликвидацию экологических последствий и пр. Не случайно молодые повесы от нефтяной отрасли стараются все чаще дистанцироваться от этого периода «падающй добычи», переключаясь на другие бизнесы.
Многие месторождения Западной Сибири у нас как раз сейчас в четвертой стадии — это известно.
Однако не всем известно, что «интеллектуальное поле» России у нас сегодня тоже где-то в этой «четвертой стадии».
А воспроизводства ресурсов нет: как в нефтяной отрасли, так и в интеллектуальной сфере — по сходным, в общем-то, причинам.
Коль скоро самими представителями власти осознанно или неозоснанно поощряется посредничество и спекуляция в торговле «научными и аналитическими продуктами», в их скупке по демпинговым ценам, то естественно встает вопрос об очевидной нечеткости в поставке задачи: Кто все-таки нужен современной России и что она понимает под инновационным прорывом?
Нужны таланты: умники и умницы? Или нужны те: «Кто умеет брать знание у умных». Именно такую «готовую формулу» я услышала в 2001 году от моего собеседника, члена команды высокопоставленного чиновника, влияющего на кадровую политику в России… У его тезиса: «Нам нужны не умные, нам нужны те, кто умеет брать знание у умных!» подоплека была такая, что умных много, а вот тех, кто может собрать весь этот урожай у умных — мало.
В принципе, если действительно была сделана ставка на тех «Кто умеет брать знания у умных», т.е. на «Упырей», то соответственно, и получили не просто роты, а уже полки и армии этих «захватчиков интеллекта и таланта». Теперь у нас, закономерно «Много тех, кто умеет делать лазейки в заборах…, мало тех, кто умеет сады садить…». Творцы перестают работать из-за отсутствия мотива, а по стране, по вытоптанным полям и садам носятся тысячи агентов интеллектуальной разведки, бесплодных и безнравственных.
Петр I, как известно, таланты умел находить сам и посредников по перепродаже талантов не жаловал? А вот когда те, кто сделал ставку на «лишенных божественной мудрости», ещё и именует себя со своей командой «Птенцами гнезда Петрова» остается только недоумевать от такого позиционирования.
Работа с интеллектуальной элитой организована сверхнедальновидно.
Установка на Инновационный и Интеллектуальный прорыв России имеет прямо противоположный результат:
- когда интеллектуальный продукт в России никаким образом не защищен;
- когда он экспроприируется не редко ещё до регистрации авторских прав;
- когда даже при зарегистрированных авторских правах приходится слишком большую долю отдавать издательствам, монополиям, работодателям и пр.;
- когда под действие «закона захвата» попадают патенты, брэнды, торговые марки, идеи, сами таланты и их Имена.
Интеллектуальное и творческое поле России не может быть похоже на Колизей. Творцы — не гладиаторы. Не надо их «сталкивать» ни в ямы с тиграми, ни в водоемы с крокодилами, ни отдавать на растерзание тем, кто ещё вчера торговал на китайском рынке, а сегодня пришел «торговать талантами» (на что есть спрос, то и продаем…).
Нельзя «друзей Музы» брать «на излом», воспитывая невостребованностью, нельзя отделять от «Имени», выставляя «брэнды на панель» или организую вокруг них оголтелую коммерцию, особо не оглядываясь на мнение самого носителя «Имени». Иначе Творцы, в том числе и туда, куда ушел Мурат Насыров… Кто создал «режим невостребованности» человеку с уникальным голосом? — вот в чем вопрос.
Надо перестать быть страной, из которой «вытравливают» Живые Личности с Именем, а ввозят обратно мертвые..мумии с Брэндом, уже не способные протестовать против «большого Торга» вокруг их «Именной марки» и тем более не способные опровергнуть тех, кто начинает после смерти озвучивать их послесмертные мысли.
Иногда я слышу: «Сахаров сказал бы так… Ну откуда, кто знает, как бы сказал Сахаров …, он был постоянно совершенствующейся, не статичной Личностью».
Однако кому-то говорить «от имени памятников и захоронений», почему-то милее…
И если все останется так, то «Красная книга талантов» вполне может стать реальностью нашей России
