«Казанские помещики»: Ярославовы и Екатерина II. «Казанская ссылка» князя Александра Ярославова — Ярославского
© Наталья Ярославова-Чистякова
26 декабря 2012 года
-
«Казанская помещица» Екатерина II в дни Пугачевского восстания, худ. Дикинсон web-local.rudn.ru
-
Старая карта Казанской губернии, в границах которой находится река Белая www.runivers.ru
Казанская ссылка первостатейной русской аристократии, когда в годы опричнины в Казань была выслана верхушка главных аристократических кланов Руси - вот ключ к истории башкирской ветки Ярославовых, которую правильно называть казанской веткой. Ведь и деревня Ярославовой и соседнее Челяднино возникли в закамских землях в те годы, когда после завоевания Казани здесь ещё было Казанское ханство, преобразованное в 1709 году в Казанскую губернию.
Ярославовы и Челяднины громко звучавшие имена во времена опричнины Ивана Грозного. А казнь князя Александра Ярославова - Ярославского, отправленного в казанскую ссылку в 1565 году в составе «Принцев крови» суздальской, ростовской и ярославской аристократии прямо связана с «заговором» Челяднина 1568 года:
«Казнив Федорова-Челяднина, опричники обезглавили земское правительство.
Вместе с конюшим Федоровым Челядниным опричники казнили в 1568 г. самых видных из казанских ссыльных: боярина князя Андрея Катырева - Ростовского и князя Федора Троекурова-Ярославского, князя Василия Волка-Ростовского, трех князей Хохолковых-Ростовских, князя Александра Ярославова-Ярославского, Данилу Сицкого-Ярославского, Данилу Ушатого Ярославского, князя Федора Сисеева-Ярославского, князя Михаила Засекина, Ивана Смелого Засекина и Семена Баташева Засекина»
Боярин Челяднин - фактический глава Земской Думы, выдвинувшийся уже в годы опричнины, был первым из тех, кого Иван Грозный убил самолично. Это один из прежних любимцев Грозного царя, также как и Курбский, и Репнин, одержавшие великие военные победы.
Челяднины были близки к престолу. Конюший И.И. Челяднин служил дядькой воспитателем будущего Ивана Грозного. А мамка Грозного, боярыня Челяднина - родная сестра Телепнева Овчины Оболенского - фаворита вдовы царицы Глинской. «Посты дворецкого и конюшего занимали представители одних и тех же старомосковских фамилий: Морозовых, позднее — Захарьиных и Челядниных».
Обвиненный в «заговоре» Челяднин сначала был в фаворе, потом - в изгнании, когда у него отняли все. Затем его вернули из ссылки, и он оказал услугу царю в обмене родовых земель царского брата Старицкого, невыгодных для последнего. Новые возможности «открылись» для Челяднина после «Казанской ссылки», куда отправили первостатейную титулованную аристократию:
«Ослабление княжеской знати неизбежно выдвигало на политическую авансцену слой правящего боярства, стоявший ступенью ниже. К нему принадлежали старомосковские боярские семьи Челядниных, Бутурлиных, Захарьиных, Морозовых, Плещеевых». /1/
Контроль над Земской Думой практически перешел к И.П.Челяднину.
«Формально земскую думу возглавляли князья Бельский и Мстиславский, но практически делами земщины управлял конюший И.П. Челяднин-Федоров»
Однако именно эти, уже земские думцы стали объектом притеснений опричнины после разгрома верхушки суздальской, ярославской и ростовской знати. И когда 300 думцев сделали обращение к царю Ивану IV о прекращении опричнины, все они были арестованы, а позже и убиты. Челяднин же, «выдвинувшийся» во время опричнины, обвинен в «заговоре».
«В 1566 г. земцы обратились к царю с протестом против произвола опричных телохранителей, причинявших земщине нестерпимые обиды. Указав на свою верную службу, дворяне потребовали немедленного упразднения опричных порядков. Выступление служилых людей носило внушительный характер: в нем участвовали более 300 знатных лиц земщины, в том числе некоторые бояре-придворные...
Царь отклонил ходатайство земских дворян и использовал чрезвычайные полномочия, предоставленные ему указом об опричнине, чтобы покарать земщину. 300 челобитчиков попали в тюрьму..
В периоды междуцарствий управление осуществляла дума, представителями которой выступали старшие бояре думы — конюшие. По традиции конюшие становились местоблюстителями до вступления на трон нового государя. Не мудрено, что раздор между царем и боярами и слухи о возможном пострижении государя не только вызвали призрак династического кризиса, но и поставили в центр борьбы фигуру конюшего Челяднина-Федорова…»./1/
Вот после этого и был «разоблачен» якобы «заговор» Челяднина.
«В соответствии с официальной версией конюший Федоров-Челяднин готовился произвести переворот с помощью своих многочисленных слуг и подданных, будто бы посвященных в планы заговора. Не мудрено, что опричники подвергли вооруженную свиту конюшего и его челядь беспощадному истреблению. …Царские телохранители совершили несколько карательных походов во владения Челяднина.. Челяднин был одним из богатейших людей своего времени. Ему принадлежали обширные земли в Бежецком Верху, неподалеку от Твери…» (/1/, «Иван Грозный»)
«Заговор» Челяднина Иван Грозный использовал и для того, чтобы расправиться с самыми родовитыми Казанскими ссыльными.
«При разгроме «заговора» Челяднина пролилось значительно больше крови, чем в первые месяцы опричнины» - об этом пишет доктор исторических наук, профессор Санкт-Петербургского университета Р.Г. Скрынников.
Узнав «о крови, пролитой при разгроме «заговора» Челяднина Папа Римский велел немедленно прервать дипломатические отношения с московским тираном».
Как видим, история Челяднина прямо связана с судьбой казанских ссыльных — самых успешных бояр из княжеских списков, у которых конфисковали их родовые вотчины перед высылкой в Казань вместе с женами и детьми: «а иных сослал в вотчину свою в Казань на житье з женами и з детми».
Казанские писцовые книги, начатые в опричный 1565 год, дают полное представление об этих казанских ссыльных, две третьи из которых были князьями.
«Казанские писцы строго запротоколировали имена опальных князей и детей боярских, «которых государь послал в свою вотчину в Казань на житье» и велел наделить казанскими поместьями. Следуя писцовым книгам, можно заключить, что в ссылку попали примерно 180 лиц. Около двух третей ссыльных носили княжеский титул. А это значит, что опричные санкции имели в виду не дворян вообще, а верхи княжеской аристократии…
Власти не пожелали обременять себя заботами о содержании ссыльных и по этой причине решили наделить их землями в местах поселения на восточной окраине. Присланный из Москвы окольничий Никита Борисов произвел в 1565-1566 гг. описание всех наличных земель Казанского края, включая земли татарские, чувашские, мордовские и земли дворца…. Распределением поместий ведала местная администрация, во главе которой Грозный поставил самых знатных и влиятельных лиц из числа ссыльных» - это ещё одна цитата из книги Р.Г.Скрынникова…
При этом, историк подчеркивает, что земли в Казанском ханстве давались взамен конфискованных у ссыльной аристократии родовых вотчин в их бывших княжеских уделах.
Через год после казанской ссылки некоторым из ссыльных «казанцев» было разрешено вернуться для проживания ближе к Москве, но возвращали им уже другие земли, взамен родовых. Т.е. вследствие временной ссылки произошел обмен родовых вотчин - на земли, которые не были родовыми, не имели прежних иммунитетов и могли быть в любой момент изъяты,что ослабляло аристократию:
«С точки зрения властей, казанское переселение достигло основной цели, подорвав могущество суздальских княжат».
Однако под эту «амнистию» 1566 года не попала узкая группа самых могущественных князей, которых не выпускали с территории Казанского ханства.
Могущество этой коренной суздальской, ярославской и ростовской знати «опиралось на наследственные земельные богатства».
Поэтому царь Иван Грозный подверг казанской ссылке прежде всего тех, у кого до опричнины сохранились родовые вотчины в их прежних княжеских уделах.
Князья Ярославовы относились как раз к тем, кто имел родовые вотчины в бывшем Ярославском княжестве. У членов этого рода были родовые уделы в Черемошской волости Ярославского уезда ещё со времен Ивана III Великого. Хотя есть признаки того, что князья Ярославовы владели ещё и Кубенскими землями. Не случайно, этими Кубенскими землями в XVIII веке управляла Т.Ф.Ярославова. В районе Кубенского озера, как пишут, вообще были «обширные территориальные владения помещицы Т.Ф. Ярославовой, не характерные для женщин». Было это в годы правления её фактической невестки - «казанской помещицы» Екатерины II, как она себя называла будучи в Казани, что имеет прямое отношение к истории о «помещиках Ярославовых». Ведь помещики они постольку, поскольку помещицей являлась и императрица Екатерина II.
При этом д.и.н профессор Руслан Григорьевич Скрынников прямо называет Ярославовых - князьями Ярославскими вместе с Сицкими, Ушатыми и др.
Тот факт, что Александр Ярославов был Ярославским князем, объясняет особое отношение Ярославовых к Ярославскому Толгскому монастырю, икона которого была главной покровительницей Ярославского княжества. («Лондон» на Верхней Волге: Ярославский Толгский монастырь: 700 лет памяти об аристократических корнях, дающих здоровые плоды государственному древу»).
В годы правления Василия Темного и царицы Марии Ярославны, среди предков которой были и Моложские князья, из князей Ярославских, этот Ярославский Толгский монастырь был взят под личное покровительство царя. Однако рядом с Василием Темным в те же времена был, опять же, кубенский постриженик Паисий (Ярославов). Наряду с этим, в годы правления Василия Темного имело место движение Кубенских земель между Спасо-Каменным монастырем и князем Ярославским Александром Брюхатым. Это был либо обмен, возможно ослаблявший Ярославского князя, либо новая политика в ответ на жалобы Ярославского Толгского монастыря, который обирали некоторые Ярославские князья.
Как видим, у Ярославовых были вотчины и земельные интересы в границах их прежних княжеских уделов, и это главная причина, по которой князь Александр Ярославов - Ярославский был отправлен в Казанскую ссылку. Ведь Иван Грозный ставил целью - подорвать политическое могущество древней аристократии, сохранившей свои родовые владения в ходе добровольного присоединения к Московскому княжеству.
Первыми добровольно присоединились Суздальские князья, одновременно с браком княгини Евдокии Суздальской и Великого князя Дмитрия Донского. И к их древним суздальским привилегиям Иван IV питал особую ненависть.
Потом присоединились Ярославские князья и князья Ростовские,вместе с браком Марии Ярославны, тоже с сохранением их родовых вотчин, также вследствие добровольности присоединения. При этом в Ярославском княжестве присоединением руководил наместник князь Иван Васильевич Оболенский - брат князя Ярослава — Васильевича Оболенского - родоначальника князей Ярославовых. Возможно, они наместничали в Ярославском княжестве вместе, также как это было в Новгороде. («Рюрики Ярославовы: Оболенские, Тверские и Мстиславичи»).
Ну а затем, вместе с браком царицы Марии Борисовны присоединились и Тверские князья, хотя и временно.
Таким образом, особую нелюбовь Иван Грозный питал к тем, кто создавал Московское царство, вкладывая в него «доли» своих некогда самостоятельных княжеских уделов. Они были совладельцы Руси. Т.е. суздальские, ярославские и ростовские владели «контрольным пакетом».
Не любил Иван Грозный также «Ипатов и Стратигов».
«Боярский совет настоятельно советовал Ивану не покидать Казань, чтобы довершить победу и окончательно замирить край. Но на этот раз царь не послушал «ипатов и стратигов». Он спешил в Москву. Прошло долгих четыре года, прежде чем русским удалось привести в покорность народы Поволжья и справиться с «казанским возмущением».
Ипаты, вероятно, - потомки основателя Ипатьевского монастыря, к каковым относился князь Александр Ярославов –Ярославский из Оболенских («Ипатьевские тайны: Князья и Императоры Дмитрии Угличские и Великие князья Красные»).
Возможно были ещё какие-то основания для нелюбви. Ведь нет данных о том, какой княгиней была супруга Александра Ярославова-Оболенского, также как его отца Ивана Константиновича Ярославова -Оболенского и деда Константина Ярославича Ярославова - Оболенского.
Что касается Стратигов, то почти все, одержавшие большие победы военачальники попали под репрессии Ивана IV. Казнен был фактически взявший Казань Суздальский князь Александр Горбатый-Шуйский.
В опалу Ивана Грозного, как обращают внимание историки, попадали также те, кто был успешен в карьере. Т.е. аристократия княжеского списка: Наместники и воеводы. При этом, карьера, опять же, немало зависела от родовых вотчин.
И в этой группе первостатейной аристократии был казненный в 1568 году князь Александр Ярославов — Ярославский. Он служил наместником в Вильно, в Великих Луках и в Новгород Северском.
Вследствие указанных мотивов опалы: «Высокая карьера, которая напрямую зависела от родовых вотчин в прежних удельных княжествах», 1 мая 1566 г., когда царь объявил о прощении опальных, в состав этих прощенных не попал князь Александр Ярославов - Ярославский, и вместе с семьей и детьми он остался в Казанской ссылке.
Отказано в праве вернуться в Москву было и князьям Куракиным:
«Князей Петра и Григория Куракиных продержали на окраине 10 лет…Главные воеводы Казанского края — опальные бояре князья Петр Куракин и Андрей Катырев-Ростовский — при поместном «окладе» в 1000 четвертей пашни смогли получить не более 120-130 четвертей пашни и перелога (заброшенной пашни). Прочие княжата должны были довольствоваться еще меньшими поместьями. Некоторые дворяне были «испомещены всем родом». 12 князей Гагариных получили одно крохотное поместье на всех…»
Как видим, новые казанские владения ссыльным Ярославским, Ростовским, Суздальским, а затем и Костромским князьям давались необработанные и по минимуму.
Когда же князей казнили в казанской ссылке, то их жены и дети остались в этих крохотных имениях, как называл М.И.Ярославов свои деревни, в его завещании, уже в XVIII веке (иллюстрируют настоящую статью).
После казни князя Александра Ярославова - Ярославского в Казани осталась и его жена с детьми, вместе с которыми их отправляли в ссылку.
Вот таким образом, на восточной окраине Казанского ханства - реке Белой и появилась деревня Ярославовой, соседствующая с деревней Челяднино (Бирском), одноименной подмосковной вотчине казненного конюшего И.П. Федорова — Челяднино.
Меня изначально удивляло название этой деревни. Именно некоей Ярославовой, т.е. женщины, а не Ярославова, что является исключительным прецедентом.
Но надо же было куда- то подальше спрятать семейство князя Александра Ярославова - Ярославского с малыми детьми. Ведь когда Иван Грозный переписывал Летописи, он имел своей целью скрыть историю своих злодеяний, особенно после того, как от него отвернулся Ватикан.
В итоге их отправили на самую окраину. ещё тогда Казанского ханства.
Что касается соседнего с деревней Ярославовой - села Челяднино, то об одноименном подмосковном селе и его собственнике казненном И.П. Челяднине сообщает книга «На реке Северке» , В.В Костина:
«Иван Петрович стал боярином в 1508 году. Был наместником в Пскове. Долгое время носил звание конюшего, что давало право быть фактическим руководителем боярской думы. Будучи представителем старо-московского боярства, он был также значительным земельным собственником. Курбский писал о нем, что Федоров «зело много отчины имел»….Родовым поместьем Федорова-Челяднина было село Кишкино-Челяднино. Сейчас это просто село Кишкино».
О тождественности же Челяднино - городу Бирску сообщал ещё В.Н. Татищев. При этом, как раз историк Татищев обратил внимание на то, что основание Челяднино совпадает с годами «казанской ссылки»:
«В 1555 году, к которому относит основание Бирска В.Н.Татищев - основатель горного дела на Урале и великий историк, этот город был селом Челяднино «Основал город Бирск (крепость) боярин Челядин. Вначале город будто-бы так и звался - «Челядниным» и еще - селом Архангельским (по церкви - Михаила архангела). Когда Бирск назван своим настоящим именем (от речки Бирь) - неизвестно. На месте теперешнего Бирска, на горе, над рекой Белой была основана боярином Челядиным сильная по тогдашним временам крепостца. Самое село Челяднино-Архангельское, в наказе царя Алексея Уфимскому воеводе Сомову 1664 г. - «а Бирь тож» (еще древнее - Абир) стояло недалеко от легендарного жилья ногайского хана, близ которого у реки Оторной, впадающей в Белую, и была прежде церковь Михаила архангела» - это цитата «Очерка из истории колонизации Башкирии» П.Ф. Ищерикова («Бирское «Рюриково городище» и Климент Ярославов - староста Архангельского - Бирь, контролировавший Перевоз через реку Белую, Ч.3»).
Таким образом, в годы,близкие к Казанской ссылке на восточной границе казанского ханства возникло рядом два поселения: Ярославовой и Челяднино.
Одно было названо именем И.П. Челяднина в связи с мнимым « заговором » которого были казнены самые влиятельные казанские ссыльные. Среди них князь Александр Ярославов - Ярославский.
Другое было названо именем вдовы Ярославовой. Поскольку мужа у неё уже не было. Вот так и появилась «Казанская помещица» Ярославова. Довольно интересно при этом, что пасынком моего предка Ярославова был Анкундинов из Шуйских.
В XIX одна из веток Ярославовых из деревни Ярославовой переехала в соседнее село Печенкино (Рождественское тож), название которого было образовано от фамилии Печенкин. Моей прапрабабушкой, в частности, была Екатерина Печенкина.
«Старейший российский Банкирский дом «Печенкина и Ко» археолога Заусайлова и антиквара Мартинсона».
И вполне закономерно, что именно из Казани, от учредителя компании «Печенкин и Ко» - В.В.Мартинсона, близкого к археологическим кругам через его компаньона В.И.Заусайлова (сына Печенкиной) уже в XX веке ярославским Ярославовым пришло письмо, «сообщающее об их царском происхождении».
Вероятно казанские коммерсанты, археологи и масоны Мартинсон и Заусайлов читали Казанские писцовые книги, были знакомы со списками казанских ссыльных и казненных.
Вот так в Ярославль из Казани спустя века дошла информация о Казанской ссылке князя Александра Ярославова - Ярославского, казненного там же, семья которого была превращена в «Казанских помещиков» Ярославовых Казанского ханства.
Превратить «Принцев крови» суздальской, ярославской и ростовской знати в мелких казанских помещиков - в этом и была цель Ивана Грозного. На это обращает внимание Р.Г. Скрынников:
«Некогда Иван III подверг опале новгородских бояр и сослал их в московские города.
Иван IV лишил родовых и прочих земель около 80-90 семей опальных княжат и попытался превратить их в мелких казанских помещиков — опору царской власти в неспокойном инородческом Казанском крае».
Ему «удалось». На территории Казанской, Уфимской и Оренбургской губернии образовалось особое «товарищество Казанских помещиков», принадлежность к которому стала высшей честью для императоров.
«Помещики» самой высокородной крови укоренились на этой территории. И даже если они заключали браки в своем узком местническом круге, то их число за два века могло вырасти в два- три раза, судя, в частности, по тому, что Ярославовых мужчин в середине XVIII века, было уже четыре (вместе с детьми). А в середине XIX - больше десяти (с детьми). Уточню: четверо с сыновьями - это спустя 200 лет после начала «Казанской ссылки» 1565 года. Казалось бы не много. Но Ярославовы были влиятельны и за ними шли. К тому же на одного мальчика, рождалось в среднем три сестры и было сильное потомство от женщин Ярославовых, уже под другими фамилиями («Ярославовы из Ярославовой: «горсть Богатырского племени», 460 лет в предгорьях Урала. Архивы Уфимского головы Д.С.Волкова и Руфа Игнатьева»).
Мой отец считал, что Михаил Ярославов - есаул Степана Разина, погибший под Свияжском, относился к Ярославовым, ставшим волею судьбы - Закамскими («К разговору о казачестве: История гибели разинского есаула Михаила Ярославова близ Свияжских святынь»).
Ведь Свияжск, соседний с Казанью, тоже был местом Казанской ссылки:
«Опричный суд, выборочно назначавший Ростовским князьям меру наказания, по-видимому, учитывал такие признаки, как служба и землевладение. В ссылку попали многие из тех, кто имел право на думный чин или же преуспел по службе. На поселение в Свияжск был отправлен боярин А.И. Катырев, который оставался единственным представителем Ростовского дома в Боярской думе накануне опричнины».
Солидарности именно этой влиятельной закамской знати «Казанских помещиков» и искала императрица Екатерина II в дни Пугачевского бунта.
А.С. Пушкин в его «Истории Пугачева» рассказывает:
«Императрица изъявила казанскому дворянству монаршее благоволение, милость и покровительство, и в особом письме к генерал-аншефу А.И. Бибикову, именуя себя казанской помещицей, вызывалась принять участие в мерах, предпринимаемых общими силами.
Ответ императрице приведу почти без сокращений, потому что он позволяет понять, что означало «казанские помещики» на уровне посвященных в историю «Казанской ссылки»:
«…Всемилостивейшая государыня, вашему императорскому величеству крайние чувствия искренности нашей за милости твои; едва успеваем воскурить пред образом твоим, великая императрица, нам священным и нам любезным, кадило сердец наших за благоволения твои… Что ты с нами делаешь? в трех частях света владычество имеющая, славимая в концах земных, честь царей, украшение корон, из боголепия величества своего, из сияния славы своея, снисходишь и именуешься нашею казанскою помещицею! О, радости для нас неизглаголанной, о счастия для нас нескончаемого!
Се прямо путь к сердцам нашим!
Се преславное превозношение праху нашего и потомков наших.
Та, которая даёт законы полвселенной, подчиняет себя нашему постановлению! Та, которая владычествует нами, подражает нашему примеру! Тем ты более, тем ты величественнее.
…Признаем тебя своею помещицею, принимаем тебя в свое сотоварищество.
Когда угодно тебе, равняем тебя с собою. …
Ежели где силы наши слабы совершить усердие наше, помогай нам и заступай нас у себя.
Просим царя царей, да подаст он нам в том свою помощь, а вашему императорскому величеству….многие лета благоденствия".
Императрица Екатерина II не ограничилась этим. В 1773 году был создан её гравюрный портрет в образе «Казанской помещицы» художника Дикинсона.
Многие исследователи пишут о том, что уже при их жизни среди казанских ссыльных было «множество обнищавших детей боярских, которым приходилось пахать землю».
Они лишились дорогих одежд, они лишились придворного опыта… Быть может, огрубели от сельской жизни.. Пишу «быть может», потому что у Ярославовых даже через 400 лет сохранялась склонность к «пижонству». Многие имели изысканный вкус.
Сведения о родословии были уже на уровне легенд….
Но то, что у них необычная кровь знали те, кто изучал родословие …. И опыт жизни заставлял об этом задумываться
Процитирую финальную часть письма одной из Ярославовых:
«….Еще хотелось бы мне добавить, что Ярославовы очень сильные духом.
Когда в семье один из трех детей похож больше на Ярославовых, это видно сразу.
Это Фамилия дается не по паспорту, а по крови.
У них не простая судьба, тяжелая, но всегда успешная.
Это очень целеустремленные люди!
Папа всегда говорил, что мне в жизни будет вдвойне тяжелее:
Во- первых то что я ЯРОСЛАВОВА
Во- вторых…»
В контексте этой истории с «казанскими помещиками», к товариществу которых отнесла себя и императрица Екатерина II, иначе прочитывается и название фонда ярославского архива «Помещики Ярославовы».
Я не однажды размышляла над этим названием, в том числе, и когда знакомилась с Предисловием к этим архивам
«….В результате научно — технической переработки объем фонда Ф.103 увеличился на одну единицу хранения …. На них составлена опись №1 дел постоянного хранения за 1692-1835 годы. Фонд стал называться «Ярославовы, помещики»…
Именно помещики. Не бояре, не дворяне…
Земельные владения, том числе, родовые выделены как признак взятый за основу классификации.
К этому же выводу пришла и я, когда работала над статьей: «Катакомбная Русь»: крупные феодалы, вотчинники и землевладельцы Ярославовы, XV-XX век»
Отличие в том, что я показала динамику во времени:
От феодалов — крупнейших землевладельцев, до собственников родовых вотчин, а затем собственников и купленных землевладений.
В архивах «Помещиков Ярославовых» есть документ о делении земельных владений между двумя сыновьями и восьмью дочерями Михаила Ивановича Ярославова. Делил он свои вотчины почти 7 лет. И составлял документ для Военной Коллегии и для императрицы на тот случай, если дочери возмечтают пересмотреть его завещание и посягнут на родовые вотчины Ярославовых, которые он наследует исключительно сыновьям.
В этом документе на многие страницы выделяются материнские недвижимые имения от трех жен, которые он наследовал дочерям. К примеру, Сулость — Никольское, Шуморово. Имения, которые М.И.Ярославов купил. И имения родовые, которым уделяется особое внимание.
Предистория некоторых вотчин не совсем ясна. Например, Фуньково находилось в совместном владении М.И.Ярославова и супруги. « Расположенно оно к северу от Звенигорода. Владелец древнего села - сын боярина Семена Морозова свою дочь выдал замуж за князя Фуника Давидовича Кемского (из белозерских князей), жившего во второй половине XV в. и ставшего родоначальником князей Фуниковых. Далее Писцовая книга 1558 г. отмечает село во владении князя Василия Семеновича Фуникова и Федора Федоровича Нагова, которому его половина вотчины досталась в качестве приданого. Федор Федорович Нагой в 60-70-е годы XVI в. ….под конец царствования Ивана IV в 1577 г. был пожалован в окольничие. Положение его резко изменилось в 1581 г., когда царь женился в последний раз на его дочери Марии Федоровне Нагой» («Фуньково село»).
Т.е. это село Фуниково принадлежало отцу последней жены Ивана Грозного Марии Нагой - потомка Тверской княгини Ярославы Ярославой. Сын Марии Нагой был убит. А позже этим сыном назывался царь московский Дмитрий Иванович, которому присягнула Русь, включая князей Шуйских из самой древней Суздальской знати («От боярина Медведева-Ярославова (Матвеева) до «алхимического» плана Исаака Ньютона для города Петра I»).
Весьма важным в контексте этих документов является:
Во-первых, - особое отношение Ярославовых к родовым вотчинам, поскольку замысел Ивана Грозного состоял в том,чтобы ослабить «Принцев крови» и «первый эшелон» русской аристократии именно посредством лишения их родовых вотчин.
Во-вторых, вопрос о том, попали ли в опалу вместе с князем Александром Ярославовым - Ярославским все бояре Ярославовы. Или в Казанскую ссылку отправили только представителей старшей ветки князей Ярославовых- Оболенских?
Т.е. являются ли ярославские дворяне Ярославовы - возвращенными из Казани, после частичной амнистии 1566 года, когда Иван Грозный иногда возвращал родовые вотчины. Либо этих ярославских Ярославовых - потомков приказных дьяков Левонтия и Василия Ярославовых миновала опала, и они непрерывно контролировали свои родовые гнезда.
Судя по тому, что пишет в его книге профессор Руслан Скрынников, сделать это было довольно трудно. Дело в том, что именно Ярославское княжество Иван IV перед вторым браком выделил в удел своему младшему сыну Федору Иоанновичу. И уже до «Казанской ссылки» Ярославских князей ограничили в сделках с их родовыми вотчинами. И более того, в передвижении.
«Князьям Ярославским предписывалось «от сына моего Федора не отъехати к сыну моему Ивану и никуды. А кто отъедет от сына моего Федора куды нибудь, и земля их сыну моему Федору». Отъезд был запрещен под страхом конфискации родовых наследственных вотчин».
Т.е. царь готовил земли Ярославского княжества для перехода в казну вне зависимости от вины или отсутствия вины Ярославских князей:
«При царевичах была образована своя Боярская дума во главе с боярином Василием Яковлевым-Захарьиным и свояком царя князем Василием Сицким-Ярославским….По завещанию отец намеревался передать Федору вместе с Ярославлем все вотчины Ярославских князей, перешедшие в казну….
Проект отвечал политическим целям Грозного, ясно обозначившимся в 1561-1564 гг. В соответствии с царским завещанием главные центры родовых наследственных земель суздальской знати должны были перейти не к старшему сыну, а к младшему царевичу и его мачехе. А именно: Суздаль с Шуей и Ярославль должен был получить Федор, а Ростов — жена Анна Колтовская.
Вдумаемся в смысл такого распоряжения. Фактически речь шла об изгнании князей Суздальских-Шуйских, Ярославских и Ростовских со службы в государевой Боярской думе и Государевом дворе. Единым махом царь намеревался перевести на службу в удельные княжества всю коренную суздальскую знать»./1/
В статье: «Царские Грамоты боярам Ярославовым о жалованных вотчинах и воинских званиях. Ярославовы в годы Шуйских, Сигизмунда III и Семилетней войны» я приводила данные о царских Грамотах на родовые земельные вотчины Ярославовых в Ярославском уезде.
В архивах «Помещиков Ярославовых» мне встречалось упоминание о том, что некоторые Грамоты «переписывались», т.е. проходили некую процедуру, подобную повторному подтверждению прав на родовые вотчины.
Хотя тот же Иван IV подвергал ревизии только те земельные сделки, которые были заключены по время деятельности Опекунов в годы его малолетства.
А Ярославовы родовые вотчины получили при царе Иване III, что не должно было пересматриваться.
Есть ещё один важный вопрос. Речь идет о родовых вотчинах потомков бояр и дьяков Левонтия Алексеева Ярославова и Василия Алексеева Ярославова из младших веток потомства Ярослава Васильевича Оболенского, не имевших княжеского титула.
Однако судя по занимаемым должностям наместника в Вильно, Великих Луках и Новгород Северском - князя Александра Ярославова — Ярославского, он должен был иметь намного большие родовые владения, чем у потомков Василия и Левонтия Ярославовых.
Где эти Ярославские, Кубенские и Оболенские земельные владения?
Не эти ли Кубенские земли возвращали отчасти помещице Т.Ф. Ярославовой, имевшей детей от Федора Григорьевича Ярославова — родного брата Григория Григорьевича Орлова - отца детей императрицы Екатерины II.
Тот факт, что Екатерина II называла себя «Казанской помещицей», доказывает, что она знала о «Казанской ссылке» и владела списками казанских ссыльных. Поэтому могла отчасти компенсировать потери потомкам Суздальской, Ярославской, Ростовской и Костромской знати.
Однако если говорить в целом о Романовых,то они по сути завершили то, что начал Иван Грозный.
«Казанское переселение достигло основной цели, подорвав могущество суздальских княжат…
С начала XVII в. трон заняли Романовы, и суздальская знать утратила привилегии, определяемые родством с царствующей династией. Родовое землевладение этой знати подверглось дроблению».
Добивались компенсаций конфискованных родовых владений лишь отдельные персоналии, каковым становилась известна вся история этой «Казанской ссылки».
Михаил Иванович Ярославов, судя по должностям, знал более, чем другие, также как его брат Алексей Тихонович Ярославов, о чем я уже писала.
С 30 мая 1741 года М.И.Ярославов был флигель –адъютантом капитанского чина у генерала Андрея Ивановича Ушакова -главы тайной канцелярии и розыскных дел при пяти монархах.
А с 1 августа 1747 года М.И.Ярославов на должности генерал адъютанта премьер-майорского чина у генерал-аншефа и лейб-гвардии полковника Степана Федоровича Апраксина. С.Ф.Апраксин не только пасынок А.И.Ушакова, но племянник Петра Матвеевича Апраксина - первого Казанского губернатора после преобразования в губернию Казанского ханства в 1709 году
Петр Матвеевич Апраксин — это родной брат царицы Марфы и Федора Матвеевича Апраксина - отца Степана Федоровича Апраксина, у которого Михаил Иванович Ярославов служил на должности генерал адъютанта премьер-майорского чина.
Казанским губернатором Петр Матвеевич Апраксин, сподвижник Петра I, был с декабря 1708 по 1713 год. Затем его вызвали в Петербург.
Таким образом, С.Ф.Апраксин был ещё и племянником царицы Марфы Матвеевны Апраксиной - второй жены царя Федора Алексеевича.
Как видим, высока вероятность того, что по занимаемой позиции около Апраксиных М.И.Ярославов мог получить доступ к той информации, которой владел первый казанский губернатор П.М.Апраксин.
Эта информация могла хорошо сохраниться, поскольку управление Казанским ханством Иван IV отдал самым влиятельным из казанских ссыльных. Один из них Казанский воевода — Куракин. Интересно,что Куракин был среди лиц, близких к моему отцу, на определенном жизненном этапе.
«В Казани осталися воеводы годовать, и поместья у них не взяты казанские». Князей Петра и Григория Куракиных продержали на окраине 10 лет, после чего князь Петр Куракин был вызван в Москву и казнен»
Как уже сказано выше, казни «Казанских ссыльных» после разоблачения «заговора» Челяднина стали причиной того, что Папа Римский разорвал дипломатические отношения с московским тираном.
Иван Грозный не ожидал такой реакции со стороны самого Папы Римского. Всегда находивший себе оправдание в том, что власть от Бога, он испытал шок, когда его действия за казнь верхушки аристократии, сосланной им в Казань осудил Престол Петра.
И если до разрыва дипломатических отношений со стороны Папы Римского Иван IV запрещал поминать, или иначе, печаловать казненных им, то после его опалы со стороны Ватикана царские писцы в четыре руки составляли списки казненных и гонцы развозили их для поминания по всем русским церквям даже самым малым и провинциальным. Грозный искал искупления содеянного им. Но было уже поздно…
Дверь в потусторонний мир уже приоткрылась и царь — тиран с ужасом думал о том, что там его ждут далеко не царские почести за казни и ущерб, нанесенный самой древней суздальско-ростово-ярославской знати.
Все материалы раздела «Я урожденная Ярославова Наталья Борисовна 22.2.60 »