Село Ярославовой на реке Бирь под Бирском (Абирью) Башкирия - прежняя Ungaria Magna, где в 16-17 в. появились мои, урожденной Ярославовой Н.Б. (22.2.60), предки Ярославовы, перебравшиеся в XX в. в Касево, Н-Березовку, Нефтекамск Ч.1

©Ярославова-Оболенская Наталья Борисовна, урожденная Ярославова (22.2.1960). Экс Годунина (23.10.1981-14.4. 1991). Экс Чистякова (14.4.1991 -10.06.2014). Кандидат технических наук. Я родилась 22 февраля 1960 года в Нефтекамске, Краснокамского района Башкирской АССР

31 мая - 1 июня 2012 года

• Часть 1
• Часть 2
• Часть 3
• Часть 4
• Часть 5
• Часть 6
• Часть 7
• Часть 8
• Часть 9
• Часть 10
• Часть 11

Городище, подобное «Рюрикову городищу» около Белого озера в вологодской Северной Фиваиде, есть ещё и около Бирска, в Башкирии. Причем, рядом с бирским «Рюриковым городищем» находится и озеро с таким же названием - Белое, и даже Белая река и Забелье, напоминающее о Пскове («Тайна последнего сенсационного Указа Принца Пскова Ярослава Оболенского - родоначальника князей Ярославовых»).

Во времена царствования Ивана III, духовником которого был лидер заволжских старцев нестяжателей - игумен Троице-Сергиевой Лавры Паисий (Ярославов), в районе этого бирского городища жил некий хан или даже султан. Однако после первого падения Казани, контролировавшей в то время территорию современного Бирска, проживавшим в районе Абири ханам пришлось бежать на Кавказ

«Странно, но как сходно с нами - на Уфимском и Бирском городищах, на подобие нашего Рюрика и в последствии Князей Великого Новгорода, с своими дружинами отдельно от подданных, жили ханы Нагайские, на землях покорённых, если верить преданиям. Это, впрочем, более логично и понятно, нежели та же раздельность наших князей, избранных и излюбленных народом

Нагаи были пришлецы, завоеватели башкир, а какой-то хан Алказар покорил не только башкир и самих Нагаев, но даже и многие народы великой татарии, сам же Алказар был древнего царского рода. Этот хан, почему-то названный султаном, всячески старался обезсилить и изнурить башкир» (Алькаса́р (исп. Alcázar от араб. القصر‎‎ — «крепость», «укреплённый замок» ).

Историческим фактам о бегстве хана с реки Бирь на Кавказ соответствует уникальная легенда о Драконе, который в эти же годы, казанских походов XV-XVI века, появился и свирепствовал в районе Бирска, Уфы и Казани.

Легенду эту описал Руфь Игнатьев, изучавший в XIX веке памятники древности Башкирии, после того, как в Уфе был создан Статистический Комитет и вопрос об описании повсеместно старины был поднят Императорскою Археологическою Комиссией (Руф Игнатьев: дворянин-историк).

«В то время, когда был г. Тура-тав, ханы жили на городище … Так жил хан Нагаев и Башкир до тех пор покуда на городище не появился страшный дракон. - Много дракон этот умертвил людей, а когда дышал, то от самого дыхания заражался воздух и умирали люди. В ужасе от дракона хан и Нагаи бежали на летнее своё кочевье, но здесь до хана и до его Нагаев дошли грозные вести - «Россия усиливается, Касимов пал и скоро будет взята Казань»… Эта весть была Нагаям страшнее дракона, и они бежали за Кубань и там исчезли между горскими племенами…

К Уфе и Бирску точно отнесены одни и те же предания, как предания о начале г. Казани, где тоже жил змей жалант или зилант на урочище или горе и теперь называемой «залантовой». Эта тождественность преданий, по нашему мнению, показывает сродство с Казанью древних обитателей стран прибельских или Белой-Воложки.

Предание, а тем более устное, бывает искажено, отемнено, преувеличено, но основание его не выдумано… Несмотря на анахронизм, что Касимов пал - он не мог пасть; это была область Московская издавна и дана в 1471 г. за службу в удел татарскому царевичу Койсыму или Косиму, по имени которого и стали называть бывший Новый Низовой городок - «Касимовым». Впрочем и это обстоятельство могло иметь впечатление - пример был до того невиданный: татарский князь - слуга России иноверной и враждебной татарам» - это я процитировала Р.Игнатьева.

Создавший это описание древностей Руф Игнатьев работал сначала библиотекарем в Статистическом комитете, в 1865 был избран членом-корреспондентом Московского археологического общества, а в 1869 г. принял участие в работе I археологического съезда в Москве.

Само Московское археологическое общество было учреждено в 1864 году. Его Меценатами были С.Г. Строганов и А.С.Уваров («Франция: лунинский «Лжедмитрий» и биография Святого томского старца Федора Уварова - сына Натальи Ярославовой (Уваровой), как считают историки»).

К 1864 году, когда его членом стал Р.Игнатьев, Общество насчитывало уже около 60 членов. Вместе с археологами и историками, в Общество входили известные филологи, писатели, архитекторы и художники. В разное время членами МАО состояли: А. И. Артемьев, В. А. Городцов, И. Е. Забелин, В. О. Ключевский, Н. И. Костомаров, В. Н. Крейтон, С. М. Соловьёв, Ф. Ф. Горностаев, А. М. Васнецов (Википедия)

Публичные заседания Общества проходили в Москве в доме 1/7 по Малой Дмитровке, где раньше жил глава «Ордена Русских рыцарей» - Михаил Федорович Орлов - сын Татьяны Федоровны Ярославовой - Орловой, рязанской помещицы - собственницы имения Кубенского на Кубенском озере в вологодской Северной Фиваиде, подаренного ей Федором Григорьевичем Орловым - одним из братьев Орловых, приведших к власти Екатерину II («Пурпурный король: Бриллиант Орлова в скипетре русских императоров и Красные кавалергарды её величества»). Все Ярославовы проявляли большой интерес к Спасо-Каменному монастырю на острове Кубенского озера и к Ярославской Толгской Подкубенской иконе, которую я видела в Вологодском музее, во время своего путешествия в Северную Фиваиду, явленную в 1314 году, т.е. в год казни Жака де Моле.

В 1868 году император Александр II передал в ведение Московского археологического общества здание палат Аверкия Кириллова (Москва, Берсеневская набережная, 20) которые и стали первым объектом, отреставрированным Обществом. Сам Аверкий Кириллов был внуком некого Кирилла - основателя рода Кирилловых, которому и были пожалованы эти палаты.

Надо полагать, что именно к этому роду относится И.К.Кириллов - глава «Оренбургской экспедиции» и автор «Атласа некоторых провинций Российской империи, составленный Кириловым в 1722-1731». Я уделяла ему довольно много внимания в статье: «Ярославовы, Светлояровы раскольники и казаки у места явления «Надежды в конце Мира» - Табынской иконы Хазарской епархии в Башкирии», где, в частности, рассуждала о том, что:

«некоторые Ярославовы могли появиться в Башкирии … вместе с Оренбургской экспедицией известного географа и картографа И.К.Кириллова - «птенца гнезда Петрова» и соратника О.И.Остермана, вотчинником которого был Федор Ярославов - отец Т.Ф.Ярославовой, дед Алексея и Михаила Орловых. И это были не единственные Ярославовы, и князья Ярославовы в Рязани»

Сама рязанская ветка Ярославовых описана мною в статье «Ярославичи и Арслановичи, как ключ к пониманию тайны Казанской Богоматери и истории Рязанских князей «Московского княжеского Дома»

Именно в этой публикации мною приводилась схема «Родственные связи Рязанских Ярославовых: Остерман, Толстые, Павловы, Львовы, Давыдовы, Кондыревы, Виноградовы, Сергеевы». Повторяю эту схему, потому что она имеет значение и в Башкирской истории, где вновь звучали рядом, к примеру, фамилии: Ярославовых и Кондыревых.

Много внимания в статье о «рязанских Ярославовых было уделено и Касимовским царевичам. Сделала я это по той причине, что в Горицком монастыре опальных цариц, с которым связана история вологодских дворянок Ярославовых, мне встретилась и узница этого монастыря Царица Касимовская Фатьма Салтансейтовна.

В этом монастыре, замечу, я сделала и фотографию старца с жестом Иоасафа Царевича или правильнее - жестом Будды.

Царица Касимовская - это мать царевича Василия Ярославича (Арслановича), под которым подразумевается касимовский царевич Сеид-Бурхан (Бурхан - Буддийский идол, изображение святого у монголов).

А «Чудесная история Казанской Богоматери как раз и связана с этим Касимовским царевичем Сеид-Бурханом, а также с его сыном, царевичем Яковом Васильевичем» - о чем я и писала в статье о Ярославичах и Арслановичах:

« В свое время этот царевич Василий Ярославич, он же - Сеид Бурхан, выделил в рязанском городе Касимов землю под строительство Касимовского Казанского женского монастыря. Вот именно на этот Касимовский Казанский женский монастырь, воспроизводящий некую связь между городами Казань и Рязань, установленную ранее Тульской иконой Николая Чудотворца, я и считаю важным обратить внимание…»

Представленную историю я дополнила ещё и выводом о том, что «Мы имеем прецедент касимовских ханов, странным образом тяготеющих к Литве, Вильно и Твери…»

Как видим, есть все признаки того, что в районе Бирска появились рязанско-касимовские Ярославовы. Поэтому приведу данные о Ярославовых в Рязани из статей:

«Памятники истории русского служилого сословия конца XIV-конца XVII вв.»;

«Список лиц, населенных мест и топонимов, указанных в частных архивах русских феодалов XV-нач. XVII в.»;

«Список лиц, указанных в актах служилых землевладельцев XV - начала ХVII века»

Довольно много было Ярославовых в Рязанском княжестве, куда переезжали Черниговцы. И последние князья Ярославовы-Оболенские; и бояре Ярославовы, включая Дмитрия Ивановича Ярославова ( видимо он называется в книге «Тысяча лучших»); и те, кого именовали дьяками Ярославовыми и упоминали вместе с заволжским старцем нестяжателем - Паисием (Ярославовым); и даже Алексеевы из Ярославовых («Катакомбная Русь»: крупные феодалы, вотчинники и землевладельцы Ярославовы, XV-XX век»)

Важно обратить внимание на то, что и Бирск, и Уфа в те годы, о которых идет речь, входили в состав Оренбургского края, с которым связана ещё одна, не имеющая аналогов, легенда о «Девяти Невидимых, которые управляют миром». Открывая читателю эту историю, французский дипломат Луи Жаколио, почем-то сделал главным героем своей книги моего однофамильца Ивана Ярославова («Отшельники: Девять Невидимых, которые управляют Миром»)

Возможно, он услышал эту фамилию от Руфа Игнатьева, обучавшегося в Париже.

Ведь «в московский период своей жизни Игнатьев даже был помощником регента (руководителя хора) в синодальном хоре Успенского собора. Он окончил в Москве Лазаревский институт восточных языков (учебное заведение основано в 1815 г. на средства армянской семьи Лазарян ?/?Лазаревых?/?, в 1921 г. вошло в состав Московского института востоковедения) и Парижскую консерваторию. Игнатьев играл на фортепиано, скрипке, флейте, кларнете и трубе («Руф Игнатьев: дворянин-историк»).

Что касается Лазаревского института восточных языков, где получил образование Руф Игнатьев, то он мне тоже хорошо знаком. Институт построен сыновьями Лазаря Лазаряна, прибывшего из Персии, в 1827 г, в Артамоновом (Армянском переулке), где жили Посвященные и учителя будущих Посвященных, в том числе, и отец А.Ф.Тютчевой- супруги родившегося в Башкирии И.С.Аксакова. ( с. Надеждино (Куроедово) Белебеевского уезда Оренбургской губернии (ныне Белебеевский район Башкортостана)

А.Ф.Тютчева была также воспитательницей Великого князя Сергея Романова - Рыцаря Гроба Господня, главы ИППО и супруга Елизаветы Федоровны Романовой, взявшей в покровительство башкирскую Николо-Березовку - место моего рождения («Масонская табакерка Ярославовой - Брянчаниновой, Академия Наук Петра I, Дубровицы и Архангельское»).

История этого Артамонова переулка, имевшего название: Никольский, Столповой, а затем - Армянский, подробно представлена мною в статье:

«От боярина Медведева-Ярославова (Матвеева) до «алхимического» плана Исаака Ньютона для города Петра I»: Второй РЫЦАРЬ - боярин Артамон Матвеев (Медведев - Ярославов)

Боярин Артамон Матвеев, именем которого был изначально назван этот переулок - «приемный отец» и воспитатель Натальи Нарышкиной - Романовой, открывший для неё карьеру царицы. Он оставил в Москве прекрасный путеводитель по своей жизни - названный в его честь Артамонов переулок, ныне известный как Армянский. Его называли ещё Столповой и Никольский, но оба эти наименования опять же связаны с деяниями боярина Матвеева, построившего здесь необычный храм на 12-ти кувшинообразных столпах. Боярин Артамон Сергеевич Матвеев был не только министром иностранных дел, уделявшим большое внимание персидскими и астраханским контактам, но и основателем русского придворного театра, главой Аптекарского приказа («Золото. Тайна власти»: об исчезающем магнетизме золота, магните сердца и магните устремления).

Таким образом, Руф Игнатьев был- Посвященным. Поэтому в его исследовании об Оренбургской губернии и Бирском городище очень правильно расставлены акценты.

Описывая древности Оренбургской губернии, Р.Игнатьев также одновременно записывал мифы, легенды, фольклор, среди которых особо выделялись легенды о драконе и обряды, связанные с единственным в России праздником грамотности, приходящимся на день Николы Вешнего или бывший Ярилин день, о чем я писала в статье:

«Уникальный праздник Просвещения и Грамотности на Николу Вешнего или - древний бирский культ архангела Знания Уриила»).

Размышляя об этих легендах, посвященных «бирско-казанско-уфимскому» дракону времен последних русских царей Рюриков, Руф Игнатьев обратил внимание на то, что сами легенды согласуются с историческими фактами.

«Судя по преданию о чортове городище, а главное - о бегстве Нагаев за р. Кубань, всё это случилось в XV веке.. в великокняжение Ивана III… когда наступал конец всему созданному преемниками Чингиса-Чемучина… Услыхав, что Казани скоро не сдобровать, что нужно ожидать погрома хуже того, который видели обитатели берегов Белой-Воложки, очень вероятно, что опасаясь всего этого и не желая пережить падение Казани… Нагаи ушли от русского владычества на Кавказ.

Мы говорим к тому, что предание о чортовом городище и нагаях не расходится с историческими событиями».

Куда ушел древний царь Алказар, покоривший нагайских ханов, Руф Игнатьев не упомянул. Может быть, это и есть тот самый невидимый Эль - Каз- Ар, который управляет миром ?

Но, как я понимаю, все эти редчайшие факты, как раз, объясняют то обстоятельство, почему уже в наши дни Бирск патронируется ЮНЕСКО. («Рыцарский культ Плачущих Богородиц и Плачущих Ярославн: Филермская икона «Мальтийского креста», Казанская и Огневидная Богоматери»)

Ведь «Рюриково городище» вместе эксклюзивным праздником грамотности «архангела Знания Уриила» и легендой о Бирском Драконе, от которого «нагайские ханы» на Кавказ бежали -это сочетание, не имеющее аналогов в России.

К тому же, и культ Воинов Святых в Печенкино под Бирском, где родился мой дед Роман Васильевич Ярославов, сохраняли вплоть до революции 1917 года, когда его забыли уже почти во всем православном мире.

Итоги многолетних исследований и археологических раскопок Руфа Игнатьева обобщены в труде «СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ (Уфимский и Оренбургский период) 1866-1868 годы».

Для меня в них особо интересным является упоминание старосты Клима Ярославова, арендовавшего бирский Перевоза через реку Белую.

И эта история в изложении Руфа Игнатьева звучит так:

«Факты о том, что в Бирске была торговля в XVII веке, об этом находим в Палаты XVII века, а именно в документах: «об отдаче в аренду перевоза под Бирским городком в 1685, 1686, 1687 и 1688 годах уфимским пешим казакам Квасову и Сапожникову и старосте Климу Ярославову. За аренду в год платилось в казну по 2 рубли с полтиною и 2 деньги. Бирские стрельцы занимались хлебопашеством, как это видно из тех же документов бывших Уфимской воеводской канцелярии и приказной палаты, именно: росписи стрелецким землям 1678 года, челобитья 1681 года бирского стрельца Кондырева, поверенного от стрельцов, об отводе ему с товарищами около города 679 дес. Мещерякской земли; описи стрелецким землям 1681, 1687, 1691 годов подъячего Афонасия Костырева»…

Итак, Клим Ярославовов был Бирским старостой!

Он жил в районе Бирска, где в начале XX века, повторю, родился мой дед Роман Васильевич Ярославов, крещеный в честь Романа Сладкопевца, в день Покрова Божией Матери.

В 1685, 1686, 1687 и 1688 годах староста Климент Ярославов арендовал перевоз через реку Белую под Бирском вместе с пешими казаками Квасовым и Сапожниковым.

Уфимскими воеводами в указанные годы, по данным статьи были «Воеводы Уфимского уезда с 1590 по 1708 гг.»:

Кондырев И.П. - декабръ 1685 - июнь 1686.

Борятинский И.Ф. - осень 1686-1688.

Обращает на себя внимание фамилия Кондырев, которая упоминается также в процитированном сюжете о Клименте Ярославове.

Фамилия Кондырев звучала рядом с фамилией Ярославовых в Рязани в XV-XIX веках. А также встречалась и в моей жизни, в весьма запоминающейся ситуации, в контексте Югры, финансовых потоков, недр и Петербурга. И, коль скоро, я упомянула рефрен фамилий в моей жизни, то дополню, что в школе со мной учился Сергей Костырев, фамилия которого совпадает с фамилией подъячего, сделавшего запись. А в институте я училась с Михаилом Сапожниковым, однофамильцем казака Сапожникова - партнера старосты Клима Ярославова по аренде перевоза под Бирском.

В истории о бирском старосте Климе Ярославове выделю два ключевых слова: Староста и Перевоз.

Для того, чтобы понять: кто такой был Староста в XVII веке скажу, что нижегородским старостой был купец Кузьма Минин, получивший впоследствии всенародную известность как «выборный от всея земли человек».

Старосты подчинялись воеводам. «Воевода - высшая инстанция и в решении всех гражданских дел. Более же всего он обязан был заботиться о том, чтобы все до копеечки доходы государевы своевременно доставлялись в казну.

Вторым лицом в городе был губной староста, который ведал уголовными делами. Резиденция старосты, губная изба, размещалась в крепости» («От приказов, до воинских присутствий. Становление государства Московского»)

Особо обращу внимание на то, что старосту выбирали городские и уездные дворяне.

Из этого следует однозначный вывод о том, что староста Клим Ярославов был дворянином.

Добавлю к этой информации и следующие важные выводы Руфа Игнатьева:

«В Уфе, как видим из дел воеводской канцелярии и приказной палаты, торговали

стрельцы, арендовали земли и перевозы: точно тоже, конечно, в силу законных привиллегий, могли делать и делали Бирские стрельцы.

Нет сомнения, что всякая промышленность, какая только могла быть в Бирском городке, как-то: сбыт хлеба, постройка судов и пр. была в руках стрельцов, как это было в самой Москве и во всех городах, где только были стрельцы, везде захватившие себе торговлю и промыслы. Закон, делая звания стрельца наследственным, освобождал его от всяких повинностей; торговать они имели право безпошлинно…»

Таким образом, Климент Ярославов, судя по тому, что он арендовал перевоз, мог быть и стрельцом.

Напомню, что главой стрельцов в эти годы был боярин Артамон Матвеев ( Ярославов-Медведев), руководитель русского правительства в конце царствования Алексея Михайловича.

Что касается роли речных перевозов…

В Башкиирии, в те времена, когда Бирский перевоз держал в аренде староста Клим Ярославов, контроль перевоза считался большой привилегией и был связан, как правило, с благодарностью за покорение закамских земель.

«Московское правительство, устроив в далекой Башкирии Уфимскую крепость и при ней город, в первую очередь поспешило за всевозможные «заслуги» раздать окрестные земли посланным в Уфу «на государеву службу» служилым людям, включительно до «ратных людей» - стрельцов, пушкарей, казаков. «О праве собственности башкир на жалуемую землю не могло быть и речи» - признает уфимский дворянский историк В. Новиков в своих «Материалах для истории уфимского дворянства»

«Не всем, например, давались такие награды на пропитание за «заслуги», как стрельцу Дудкину, получившему «за раны» во владение по старой памяти, так и называемый до сего времени и находящийся в 4 верстах от города Уфы «Дудкин перевоз» на реке Уфимке. Таким образом, прапрадед существовавшей до последнего времени фамилии уфимских дворян Дудкиных снискивал себе пропитание по «царской милости» тем, что … переправлял через реку на пароме на крепостную сторону башкир, ездивших к уфимскому воеводе»

История о «дудкином перевозе» рассказана в исследовании «Очерки из истории колонизации Башкирии», где кстати говорится о том, что Бирск был первым русским городом на территории Башкирии.

Таким образом, контроль перевоза под Бирском, через реку Белую, которым обладал староста Клим Ярославов, мог быть ещё и важной наградой.

Доход от Бирского перевоза уже в XIX веке поступал в Бирскую казну и указывается в ней одним из первых, о чем пишет Р.Игнатьев: «В доход города, поступает с перевоза чрез р. Белую, за места, занимаемые 4 кузницами, 2 складочными амбарами, 1 ветреною мельницею, 2 пчельниками и 11 гумнами; кроме того, отдаётся в арендное содержание на 12 лет водяная толчея и 2 примкнутые мельничные плотины…».

Можно предположить, что в XVII веке, когда перевоз через реку Белую арендовал староста Клим Ярославов, деньги от аренды тоже поступали на нужды города Бирска, ну а прибыль, как я понимаю, - Бирскому старосте Климу Ярославову и пешим казакам Квасову и Сапожникову.

Стратегическим и ключевым перевозом был также - перевоз через реку Белую около Уфы, который контролировал мужской Уфимский Сергиев монастырь. Это первый монастырь башкирского края, основанный в конце 1570-х годов выходцами из Троице-Сергиева монастыря.

Поскольку Троице-Сергиева Лавра появилась первая за рекой Камой в башкирских землях, то ещё раз обращу внимание, что игуменом Троице-Сергиевой Лавры во времена царя Ивана III был старец-нестяжатель Паисий (Ярославов) - воспреемник детей и духовник царя Ивана III, при котором «пала» Казань, что привело к бегству Абирских ханов на Кавказ («Великокняжеский Крест Паисия (Ярославова) для княже Юрия (Георгия)»).

Избранные монастыри уделяли очень большое внимание контролю перевозов. Причем перевоз отдавал в содержание, как правило, лично Царь.

Так, в частности, было с перевозом под Костромой, когда такой перевоз через реку был отдан Ипатьевскому монастырю,

«Русские государи свидетельствовали свое усердие к обители св. Ипатия жалованными грамотами и вкладами. Ряд таких грамот восходит к 1443 г., когда великий князь Василий Васильевич Темный (отец Ивана III), в память заключенного им в Ипатьевском монастыре мира с своим двоюродным братом Василием Косым, даровал монастырю, по просьбе игумена Феогноста, право на пользование перевозом через реку Кострому, под монастырем, с запрещением устраивать переправу выше и ниже обители. Это право было подтверждено за обителью грамотою царя Иоанна Васильевича Грозного в 1537 году; затем, грамотами царя Феодора Иоанновича от 1586, 1592, 1594 и 1595 г.г. монастырю были дарованы права на владение и рыбными ловлями по рекам Волге и Костроме…» («Основание Ипатьевского монастыря»)

Судебный спор о перевозе на реке Перерве между монахами Снятогорского монастыря и сябрами, решал в конце XV века и боярин Михаил Чет - сын Псковского князя Ярослава Васильевича Оболенского - родоначальника князей Ярославовых-Оболенских, последние из которых жили в Рязани («Тайна последнего сенсационного Указа Принца Пскова Ярослава Оболенского - родоначальника князей Ярославовых»).

История с перевозами имеет отношение и к названию церкви Никола-Перевоз

В статье «Древний Суздальский тракт» история этого перевоза описывается так:

«Ранее по Которосли от Волги из Ярославля до села Николо-Перевоз был водный судоходный путь. Село Николо-Перевоз звали «при трёх водах», т.к. оно стоит на высоком берегу при слиянии рек Устье и Векса, которые образуют исток реки Которосль. Расположено оно несколько в стороне от Суздальского тракта, на его участке, идущем вдоль озера Неро

В 1434 году около Николы-Перевоза сошлись в бою войска князей Юрия Дмитриевича и Василия Васильевича, дяди и племянника. После победы под Николо-Перевозом в том же 1434 году Юрий стал великим князем.

И именно князем Юрием в Троице-Сергиевой лавре построен собор Троицы, где почивают мощи его крёстного отца Сергия Радонежского собеседника Саввы Сторожевского.

Рядом с этим Никольским перевозом находится Белогостицкий монастырь и село Сулость, где жила дочь Дмитрия Донского

Подчеркнём, что село Сулость, также как село Николо-Перевоз, связанные с семьёй великого князя Дмитрия Ивановича, располагаются на Суздальском тракте» - пишет автор цитируемой мною статьи.

В связи с этой историей не могу не заметить того, что Ярославовы в Мышкине были в родстве с Белогостицкими. В частности, Белогостицкой в браке была дочь Дмитрия Платоновича Ярославова - Мария Дмитриевна Ярославова -Белогостицкая («Реставрация имен, икон и родства: Ярославовы, Платовы и Платоновы»)

Сулостью также владел полковник Ярославов вместе с князем Голицыным. При этом, «река Сула напоминает и другую «глиняную реку» Сулу, близ озера Неро, на которой стоит село Сулость, находившееся в совместном владении полковника Ярославова и С.М.Голицына, в Ростовском районе Ярославской области. Напоминает оно также и дочку «Прозору - Сулу», т.е. пророчицу из рассказа про её отца князя-волшебника, жившего в этом селе Сулость, где с неба падали «золотые инсигнии власти» («М.Прохоров «переписал сценарий» и отдал премию Вишневецким из Ярославовых и Петербургу»)

Совладельцу Сулости С.М.Голицыну принадлежало и имение Влахенское (Кузьминки). Упоминаю об этом по той причине, что именно Влахернский храм любил Роман Сладкопевец, которому Богородица в один день дала Знание, на обретение которого нужна целая жизнь («Под покровом Пресвятой Богородицы: история Романа Сладкопевца»).

«И пока стояла Пречистая во Влахернском храме, был ясно виден и Ее святой покров, а по отшествии Ее и покров сделался незримым. Было это чудо явлено в воскресенье 1 октября в царствование императора Византии Льва VI Мудрого» («Покров Пресвятой Богородицы»)

Во всех этих историях о Перевозах, особое внимание обращает на себя тот факт, что интерес к ним проявляли, в первую очередь, потомки мурзы Чета, а также Троице-Сергиева Лавра, основанная Сергием Радонежским, где игуменом в XY веке был лидер заволжских старцев нестяжателей Паисий (Ярославов).

Т.е. есть в этой теме Перевозов и глубокий религиозный контекст, изображенный, например, на картине «Харон перевозит души через реку Стикс»..

Эта картина напомнила мне и другой Перевоз. Только один раз в год 7 июля - в Рождество Иоанна Предтечи, называемое мною ещё днем Моста Лебедя могут соединиться Небесная Ткачиха и Пастух, переправившись через небесную реку, известную, как Млечный путь («Четыре ЯН: Натальи Ярославовы и их Михаилы … От XIII до XXI века»)

В обсуждаемом контексте, конечно, имеет большое значение, что Уфимский Сергиев монастырь - это отрасль Троице-Сергиевой главы, в Башкирии.

В целом, последовательность появления в Башкирии православных монастырей, обителей и храмов описана в статье «Православие на Южном Урале до возникновения Уфимской епархии» (14.02.12)

Кратко, динамика их появления была такова:

Мужской Уфимский Сергиев монастырь;

Вознесенская пустынь (возобновлена как Пречистинский монастырь), имеющая прямое отношение к явленной на камне Табынской иконе Божией матери

Спасо-Преображенский монастырь близ села Николо-Березовка;

Уфимский Успенский мужской монастырь,

Монастырские Дуванеи ( в Березовом Яру на Белой),

«Новая пустынь Иконы Казанской Богородицы - Богородицкий Чалниковский монастырь.

Касательно Вознесенской пустыни, автор цитируемой статьи делает такое дополнение:

«Собственных крестьян пустынь не имела, на земле работали сами монахи, что сближало пустынь с нестяжательскими обителями (не исключено, что и основана она была именно нестяжателями, бежавшими в дальний уральский край от преследований)».

Т.е. раскол между нестяжателями и иосифлянами привел к тому, что нестяжатели отправились по рекам в Башкирию, где сначала селились в пещерах, на крутых склонах гор. Питались они, как отмечают исследователи краеведы, грибами и рыбой.

Полагаю, что рыбная ловля интересовала монастыри и по этой причине.

При этом, мне видится важным и то, что горный геолог и историк В.Н. Татищев использовал для своей классификации и такой признак, как питание, выделяя тех, кто наследственно предпочитал питаться рыбой. Сравнивая привычки и предпочтения Ярославовых в разных ветках, мы обратили внимание на их любовь к сбору грибов и ряпушке-селедке … Возможно, это тоже следы нестяжательства или проживания рядом с ними.

В цитируемой статье не упомянута церковь села Николо-Березовка на месте явления Березовской Чудотворной иконы Николы Закамского, в 1551 году. Возможно, это связано с тем, что в годы, о которых идет речь, церкви ещё не было, а была только часовня. Тогда как явление иконы в 1551 году, по времени, опережает появление вышеперечисленных монастырей и храмов.

Метками или «маркерами» этих храмов является не только Береза, но и Усолье и затем - солеварные городки…

Поскольку я родилась в Николо-Березовке, куда с родины бирского старосты Клима Ярославова прибыл мой дед Роман Васильевич Ярославов, родившийся в с, Печенкино Бирского уезда, то историю рода я начала изучать с Березовской Чудотворной иконы Николы Закамского.

Никакой иной информации у меня не было. Поэтому я обратилась к тайне этой иконы, как единственной спасительной опоре в этом поиске. И надо сказать, она мне помогла («Статьи о Березовской Чудотворной иконе Николы Закамского и Святой Елизавете - княгине Романовой»)

Благодаря этой иконе я не только прониклась участием Великой княгини Елизаветы Романовой в истории, конкретно, моего села Николо-Березовка, но и узнала историю инока Пошехонца.

Последняя, наиболее завершенная, версия «жития» Инока Пошехонца, которую я пыталась реконструировать (поскольку информация об иноке носит разрозненный характер) представлена в седьмой главе статьи:

«Три древних «Кремлевских» захоронения в храме Рождества Иоанна Предтечи на Пресне: чета Ярославовых и грузинский владыка Роман (Эристави)»

В этой главе говорится о том, что

«В 1717 году на месте Свято-Троицкой пустыни Ионы в Пошехонье построили Троицкий собор, в котором и заключались браки Ярославовых, в частности Петра Николаевича Ярославова и Николая Николаевича Ярославова». Добавлю, что эти Ярославовы состояли в родстве с Ярославовыми, в т.ч. Ярославовыми - Белогостицкими, в Мышкине.

Обращала внимание я и на то, что Ионна Пошехонец, по описаниям, очень напоминает старца Бестужа, цитируя при этом следующее:

«В житии преподобного Адриана Пошехонского упоминается Свято-Троицкая Ионина пустынь, которая располагалась на излучине рек Соги, Согожи и Петромы (т.е там где стоит сейчас в Пошехонье Троицкая церковь «иже под колоколы»). Основал ее старец Иона, прозванный «Пошехонец». Позже он стал основателем Никольского монастыря в Верхотурье. Блаженный Иона был современником святого Адриана Пошехонского, но пришел в Пошехонье раньше».

Адриан Пошехонец основал тогда близ Пошехонья - города пяти рек - Богородичный монастырь, преобразованный затем - в мужской.

«А из того Богородичного (в смысле - женской ипостаси), что там осталось, меня радует, более другого, церковь во имя святых Адриана и Наталии с приделом во имя преподобного Михаила Малеина, которую благословил возвести над святыми вратами в 1700 году митрополит Ростовский и Ярославский Иоасаф (Лазаревич, † 1701)»

Радует это меня субъективно, по моему имени Наталья,поскольку история святой Натальи неразрывно связана с историей Адриана.

К тому же, все то, что происходило вокруг Ярославовых в Пошехонье явно имеет отношение к башкирским Ярославовым, а также к «печенкинскому» культу Воинов Святых, который сейчас в Москве сохраняет та самая церковь Рождества Иоанна Предтечи на Пресне, в стену которой вмурованы две закладные доски супругов Ярославовых.

В связи с башкирской историей обращу внимание на то, что дата основания этого храма Рождества Иоанна Предтечи на Пресне - 1682 год практически совпадает с датами аренды перевоза под Бирском старостой Климом Ярославовым: 1685, 1686, 1687 и 1688 годы

«Дата эта, что весьма замечательно, приходится на годы «двойного трона», когда Россией управляли одновременно царь Петр Алексеевич и Иоанн V. Причем именно патриарх Иоаким 25 июня (5 июля) 1682 года, т.е. почти в день Рождества святого Иоанна Предтечи, венчали на царство Петра I и его старшего сводного брата Иоанна Алексеевича» («Три древних «Кремлевских» захоронения в храме Рождества Иоанна Предтечи на Пресне: чета Ярославовых и грузинский владыка Роман (князь Эристави)»)

К истории Предтеченского храма имеют прямое отношение запорожские казаки Межигорского монастыря, где хранилась Библиотека Ярослава Мудрого и будущая Владимирская икона Божией Матери.

И можно было бы подумать, что появление Ярославовых в Башкирии связано с коронацией царевича Петра, но Ярославовы появились в Башкирии, как минимум, на 40 лет раньше…

Продолжение следует…

Все материалы раздела «Внимание! Угрозы и тенденции»